Нечто из Дарк Маунт
Шрифт:
– Проходил, причем не раз, – Майерс развел руками в стороны. – Стэнли Вайд был совершенно здоров. Это подтвердил и психиатр, которого Вайд посещал перед получением автомобильных прав.
Я задумчиво почесал спрятанный под прядями волос шрам. Все это действительно выглядело слишком необычно, и если еще пару минут назад я с изрядной долей скептицизма относился к новому делу, что настойчиво стремился нам подсунуть Майерс, то теперь во мне начало просыпаться неподдельное любопытство.
– Что насчет девушек? – произнес я. – Ему было всего двадцать, в этом возрасте
– Вайд действительно расстался с девушкой незадолго до смерти, – Эрл вновь вздохнул и снова сжал виски, словно у него внезапно разболелась голова. – Но он сам выступил инициатором разрыва. Его близкий приятель утверждает, что Стэнли нисколько не переживал на этот счет, да и вообще не слишком серьезно относился к противоположному полу, меняя девушек как перчатки.
– Другими словами, – протянул Рид, не отрывая глаз от сваленных в кучу бумаг на своих коленях. – У этого парня не было ни одной весомой причины, чтобы расставаться с жизнью.
Майерс молча кивнул, после чего рухнул на спинку своего большого кресла, потянулся за чашкой с давно остывшим кофе, отпил глоток и поморщился.
Обыкновенно аккуратно завязанный галстук под его подбородком сейчас выглядел смятым и торчал в один бок небрежно сооруженным узлом. Очевидно, вся эта мутная ситуация с погибшим сыном давнего друга изрядно подпортила начальнику настроение, и он мечтал как можно скорее получить ответы на свои вопросы.
– Самое странное во всем этом деле – это место, где нашли труп, – он вновь подал голос, оставив попытки допить невкусный напиток. – Парень не просто повесился в одном из заброшенных домов, он буквально забаррикадировался в нем изнутри перед смертью, причем сделал это самым нелогичным способом.
– Это каким же? – глаза Рида блеснули живым интересом.
– Он подпер входную дверь зеркалом. То же самое попытался сделать и с оконными проемами, – Майерс внезапно нахмурился и покосился в мою сторону. – Ты прежде никогда такого не видел, Фрэнк?
– Нет, – я покачал головой. – Никогда.
Рид свернул подшивку с бумагами в тугой рулон, после чего поднялся на ноги и сунул его в карман потрепанных брюк.
– Что ж, – расправив плечи, произнес он. – Судя по всему, это и в самом деле что-то по нашей с Миллером части.
Этой ночью я спал просто отвратительно.
Мне то и дело снился старый кирпичный дом из заброшенного квартала и мать, которая наотрез отказывалась внимать моим горячим уговорам. За черными стеклами бушевала непогода, и казалось, что неистово воющий снаружи ветер грозится ударить всей своей мощью в ветхие перегородки, уничтожив здание и сравняв его с поверхностью земли.
Чем сильнее нервничал и злился я, тем громче свирепствовала буря на ночных аллеях, будто непогода вторила моей ярости или даже таинственным образом черпала из нее силы.
– Фрэнсис Джонас Миллер, – раздраженно вскрикнула мать, хлестнув по кухонной столешнице зажатым в кулаке полотенцем. – Я еще раз прошу тебя вернуться в свою комнату и лечь в постель.
– Мама, ты не понимаешь…
– Фрэнк, – она угрожающе зависла над моей головой. – Мы пойдем утром к доктору, хочешь ты этого или нет. И если ты немедленно не прекратишь вести себя подобным образом, я сию минуту накажу тебя!
– Нам нельзя идти, пойми же, – я ощутил, как из глаз брызнули слезы бессилия и обиды. – Я чувствую, что произойдет что-то плохое, ну почему ты не веришь мне?
Она сверкнула холодными серыми глазами, молча наблюдая за выражением моего лица. На долю мгновения мне почудилось, будто в ее зрачках плеснулось сомнение, но в тот же миг она еще сильнее сжала кулаки и процедила сквозь зубы:
– Именно поэтому мы и должны сходить к доктору, Фрэнсис.
– Но…
– Тебе нечего бояться, он не будет делать больно и не причинит тебе вреда. Доктор просто хочет побеседовать.
Я отшатнулся назад, в исступлении опрокинув по пути кухонный стол со всем, что на нем стояло. Звук бьющейся посуды на время перекрыл все прочие шумы, но затем во входную дверь и в мутные стекла дома внезапно ударил такой оглушительный порыв ветра, что все вокруг меня зазвенело, грозясь рассыпаться в щепки.
– Глупая шлюха, – выкрикнул я, отступая в коридор и со всех ног бросаясь к своей комнате. – Я ненавижу тебя! Ненавижу!
Влетев в темную детскую, я рывком захлопнул скрипучую дверь и задвинул щеколду, после чего без сил упал лицом в подушку и разрыдался.
– Фрэнк, – из-за двери донесся сдавленный женский голос. – Тебе придется объясниться за свои грубые слова утром…
Я слышал, как она громко всхлипнула, после чего попыталась открыть дверь, потянув на себя круглую металлическую ручку, но засов надежно охранял детскую комнату от любых нежданных посетителей.
– Фрэнк…
Она что-то бормотала, все топчась у двери, но я давно ничего не слышал. Приподняв голову над смятой подушкой, влажной от слез, я как завороженный таращился в чернеющее у изголовья кровати окно.
Я мог поклясться, что за стеклами дома что-то происходит. Я почти чувствовал, как из самой гущи ненастья вырвалось что-то страшное. Как оно, скрываясь в потоке ветра, молча облетает крошечный кирпичный дом раз за разом, будто выискивая в нем уязвимое место или брешь, чтобы просочиться внутрь.
Оцепенев от сковавшего меня животного ужаса, я уже не в силах был понять – в самом ли деле за окном своей спальни я успел выхватить из тьмы силуэт высокого человека в шляпе, или же воспаленное воображение сыграло со мной злую шутку, стараясь выдать это мимолетное видение за жуткую реальность.
Глава 3. Дэйв Альварес
– Говорю тебе, Бенджамин, что-то неладное творится в этом городишке!
Я остановился, прищурился и окинул пустую подворотню подозрительным взглядом. Убедившись, что там никого нет, я юркнул между двух пустых мусорных баков. Старый уродливый пес послушно потащился следом, заметно прихрамывая одной из длинных задних лап.