Нечто из Рютте
Шрифт:
Епископ помолчал и произнес:
– Аббат писал мне, что ты редкий человек. Вижу, что он не ошибся. – Он опять помолчал, а потом предложил, указав на стол: – Хочешь что-либо поесть? Присаживайся.
При этом сам епископ встал.
– Бери, что хочешь.
Солдат не шелохнулся. Он не ел со вчерашнего дня, но сесть за стол после того, как из-за него встал хозяин, значило признать себя слугой или лакеем.
– Благодарю вас, – сухо ответил солдат. – Я не голоден.
– Ну, как знаешь, – так же сухо произнес епископ. –
– Мне показалось, что я уже исчерпал всю удачу, отпущенную мне. Почти двадцать лет мне везло. Везение не может быть бесконечным.
– А как ты об этом узнал? – Епископ подошел к окну. Он не смотрел на солдата.
– При штурме Эшре. Наш командир, герцог де Приньи…
– Молодой герцог? Герцог Альбер? – перебив солдата, спросил епископ.
– Именно, герцог Альбер, его отец, к которому я нанимался, уже год как умер, решил похвастаться своей гвардией перед дружками, сановными особами, и сказал, что сам с нами первый войдет в пролом.
– А ты был в его гвардии?
– Я был правофланговый корпорал гвардии, охрана штандарта Его Высочества Биофра, графа де Фрэ, графа де Ганши, герцога Альбера де Приньи, его глашатаем и чтецом его приказов.
– Поэтому ты отказался от моего стола? – спросил епископ. – Ты сидел за столом с герцогом и рассчитывал, что тебя пригласит за стол епископ?
Солдат едва заметно поклонился.
– Ладно. – Епископ снова уставился в окно. – Так почему ты ушел из армии герцога? Молодой герцог был болван?
– Вы недалеки от истины. Герцог вошел в пролом первым и первым получил удар копья. Затем полдня мы занимались тем, что пытались вытащить его из города, а горожане занимались тем, что пытались его зарезать. Ближе к вечеру я тоже получил удар копья в ногу. В результате сей блестящей атаки из ста семидесяти двух гвардейцев осталось пять десятков. Два десятка убитых, остальные ранены.
– То есть молодой герцог тебя не впечатлил?
– Юнец, ищущий славы, худший командир из всех, какие могут быть.
– Значит, это был твой последний штурм?
– Да, если еще учесть, что беарийский арбалетчик со стены влепил мне болт прямо в шлем.
– Он ранил тебя?
– Нет, болт порезал кожу на виске, застрял между головой и шлемом, но уже в этот день я понял, что мое везение заканчивается и что пора заканчивать с этим ремеслом.
– Тем не менее ты прекрасно выглядишь после стольких лет в армии.
– Non sine fortuna, – ответил солдат.
Епископ усмехнулся и посмотрел на монаха, а тот скептически поджал губы.
– Tu quoque severus, он ведь просто солдат, а не ученый.
Монах промолчал.
– Хорошо, а у кого же ты еще служил?
– У фон Бока два года, у фон Рюгенталя. Полгода мне платил курфюрст Ренбау, пока его не разгромили у Мюлле. Вот, в общем-то, и все мои командиры.
– Ну, хорошо. – Епископ помолчал, подумал. – А что ж ты
– Ну, я, – начал солдат, – помог ему навести порядок в его земле.
– Секундочку, – перебил его епископ, подошел к столу и налил вина в два бокала. Один предложил солдату, а из второго отпил сам. – Что за дрянь? Вино мне возят все хуже и хуже.
Солдат отпил и решил, что вино вполне себе приличное.
– О чем мы говорили? – спросил епископ.
– О бароне фон Рютте.
– Ну и что именно ты сделал для барона?
– А разве аббат вам не написал?
– Аббат мне пишет едва ли не каждый день. Мало ли что он мне написал. Он написал, что барон очень щедро наградил тебя. И как щедро?
– Вполне, – скромно сказал солдат.
– И сколько же он тебе обещал за работу твою?
– Семь цехинов.
– Семь цехинов? – Епископ Густав поднял брови.
– Именно.
– Семь цехинов! А знаешь ли ты, сколько местные бароны собирают со своих земель в год?
– Не имею представления.
– А я имею! Местные бароны в год собирают пятнадцать-двадцать цехинов в урожай, и это зажиточные. Большинство едва получают десять. Так вот мне интересно, что же ты за подвиг совершил, что прижимистый Рютте отдал тебе половину своего дохода?
– Мне он не показался прижимистым.
– Тебе не показался, а я его знаю с детства. Я вместе с ним рос. Он всегда был тупым, спесивым и драчливым, а когда вырос, то стал еще и жадным. С мужика дерет последнее, за дочь приданое дает смехотворное. Сына, наследника, держал в черном теле, тому едва удалось у него коня выклянчить. Так что давай, рассказывай, за что жадный Рютте дал тебе гору золота.
– Монсеньор, это долгая история.
– Долгая история, говоришь? До воскресной мессы я свободен. – Епископ подошел и уселся в кресле. Слуга принес ему две подушки, а под ноги поставил скамеечку. – Ну, рассказывай, – сказал епископ. – За что барон заплатил тебе семь цехинов?
Глава первая
– А где мост? – спросил солдат.
– Так нету, – ответил мужик вежливо и с недоумением, мол: «Что ж вы, господин, не видите, что моста нет?»
– Был. Я три года назад здесь проезжал.
– Так был. Да, был. Только вот дожди с февраля месяца как пошли, так и идут. А в апреле его и смыло. И севернее мост тоже смыло.
– А лодка где-нибудь тут есть?
– А как же! Есть лодка, есть. У местного мельника. Только маленькая она, вас перевезет, а коня не перевезет.
Солдат посмотрел в воду. Течение было очень быстрым, переплыть с конем нереально.
– И мост строить никто не собирается?
– Никто не собирается, – заверил мужик, связывая мокрый хворост в пучок. – А кому собираться? Старый граф еще зимой помер. Да, схоронили. А молодому графу не до этого.