Нечто прекрасное
Шрифт:
Маленькие засранцы из соседнего дома брызнули на нас, но всего после одного нахмуренного взгляда Трэвиса они повылезали из бассейна.
Я запечатлела поцелуй на губах Шепли, чувствуя на них вкус хлорки.
– Ты подумал о поездке? – спросила я.
Он покачал головой.
– Я посмотрел погоду. Надвигается кое –что страшное.
Я нахмурилась.
– Правда? Я выросла в Аллее Торнадо. Думаешь, меня волнует погода?
– А если будет град? Чарджер …
– Хорошо, возьмем Хонду.
– В Уичито? –
– Она сможет сделать это! Она уже это делала! – сказала я, защищаясь.
Шепли медленно прошел к краю и поднял меня на бетон. Он вытер воду с лица и покосился на меня.
– Ты хочешь поехать на Хонде к твоим родителям в выходные, когда будет шторм. Что такого срочного?
– Ничего. Я просто подумала, что будет неплохо уехать.
– Только вы двое. Особое путешествие, – сказала Эбби.
Когда Шепли повернулся, чтобы посмотреть на нее, я выстрелила в лучшую подругу предупреждающим взглядом. Ее стоическое выражение лица ничего не выдавало, но я все еще хотела прибить ее.
Она обменялась взглядами с Трэвисом , а затем повернулась лицом ко мне, и смущение проявилось на ее лице.
– Это даст вам время поговорить, я думаю. Мы были заняты. Это будет неплохо.
– Точно, – сказала я.
Когда я произнесла эти слова, что –то загорелось в глазах Шепли, и, казалось, миллион мыслей пролетело в его голове.
Неважно, что его беспокоило, он отмахнулся от этого и потянулся, клюнув меня в губы.
– Если это то, чего ты хочешь, я больше не буду спрашивать.
– Это то, чего я хочу.
Он вылез из бассейна, его белая футболка стала прозрачной, а джинсы насквозь промокли, и кроссовки хлюпали с каждым шагом.
– Я пойду внутрь и сделаю звонок. Но мы возьмем Чарджер. Может, он и старше на двадцать пять лет, но он более надежный.
– Спасибо, малыш, – сказала я, улыбаясь ,когда он ушел. Как только он оказался вне зоны слышимости, я повернулась к Эбби, и все эмоции исчезли с моего лица.
– Ты засранка.
Эбби хихикнула.
Трэвис перевел взгляд с Эбби на меня и обратно.
– Что? Что смешного?
Эбби покачала головой.
– Я тебе потом скажу.
– Нет, не скажешь! – сказала я, брызгая на нее водой.
Рукой Трэвис стер капельки со своего лица и поцеловал Эбби в висок.
Она отошла от него, подплыв к краю бассейна и поднявшись по лестнице. Она взяла полотенце со своего лежака и вытерлась. Трэвис смотрел на нее так, словно впервые увидел.
– Я удивляюсь, что ты до сих пор не беременна, – сказала я.
Эбби застыла.
Трэвис нахмурился.
– Да ладно, Мерик. Не говори слова на букву «Б ». Ты ее разозлишь!
– Почему? Это актуальная тема? – спросила я подругу.
– Несколько раз была, – сказала Эбби, многозначительно глядя на Трэвиса. – Он думает, что я перестану принимать противозачаточные,
Мои брови взлетели вверх.
– Правда?
– Нет, –быстро ответила она. – Нет, пока мы не купим дом.
Выражение лица Трэвиса стало резче.
– У нас есть свободная спальня.
– Спасибо, Мерик , – проворчала Эбби, наклоняясь, чтобы протереть ноги полотенцем.
– Прости, – сказала я. – Я пойду внутрь. Нам надо спланировать поездку.
– Эй. Если вы поедете, будьте осторожны. Шеп прав. Погода, наверное, будет плохой. Может, вам стоит подождать, пока не закончится штормовой сезон.
– Если мы сейчас не поедем, мы будем заняты. Когда начнутся занятия, будет слишком поздно. Нам придется ждать до каникул. – Я посмотрела на землю. – Судя по тому, как он себя вел, я не знаю, будет ли он еще терпеть.
– Он будет ждать всегда, Мерик , – сказала Эбби.
– Слишком поздно для чего? – спросил Трэвис, вылезая из бассейна. – Чего он ждет?
– Ничего, – я стрельнула в Эбби предупреждающим взглядом, прежде чем собрать вещи и выйти из ворот. Я закрыла их за собой, держа руку на горячем металле. – Держи рот на замке. Может, ты и его жена, но моей подругой ты стала раньше.
– Ладно, ладно, – сказала Эбби, съежившись под моим взглядом.
Шепли
– Спасибо, Дженис. Я ценю это, – я нажал красную кнопку и положил телефон на кровать.
Дженис полюбила меня с того момента, как я вошел в ее офис на собеседование. То, что началось как работа на побегушках , превратилось в административную работу, а потом каким –то образом я оказался в отделе управления капиталом. Дженис надеялась, что я останусь и после окончания колледжа, обещав мне повышение и море возможностей, но сердцем я не был здесь.
Я уставился на почти пустой ящик своей тумбочки. Вот где я был сердцем.
Когда подсветка дисплея на моем телефоне погасла, меня окружила темнота комнаты. Летнее вечернее солнце пробиралось сквозь края штор, создавая слабые тени на стенах.
Мы жили здесь меньше года, и стены уже были завешаны рамками с нашими воспоминаниями. Было несложно совместить наши вещи, потому что в последние два года было только «мы», «наше» и «нас». Сейчас я не был уверен, было ли это символом наших жизней вместе или это был мемориал той пары, которой мы были.
Я жалел о своем предложении с того момента, как Америка сказала «нет». Мы стали другими после этого.
Я потер мышцу между плечом и шеей. Она была плотной от напряжения. Я уже сбросил свою мокрую одежду и обернул полотенце вокруг бедер. Оно было пушистым, и такие вещи мне не были нужны, пока я не стал жить со своей девушкой, но я стал ценить их наряду с ароматом ее лосьона на простынях и коробочками салфеток в каждой комнате квартиры. Даже беспорядок на ее тумбочке стал привычным.