Недалеко от идеала
Шрифт:
– А? – я поднялась из-за стола и села на диван, рядом с подругой: – Что написал?
– «Привет».
– Оригинально.
– Та-а-ак, отвечаю: «Привет!»
– Это мошенники, Оль. Сейчас денег попросят.
– Пишет: «Встретимся?» Что отвечать, Марин?
– Отвечай: «Нет».
– Отвечаю: «Да, где?»
– Оля, – рычу я.
– Пишет: «Завтра в «Амбре» в 20.00. Не против?»
– Нет, Оля.
– Отвечаю: «Отлично. Увидимся».
– Дурь какая-то, – я забрала ноутбук и захлопнула крышку. – Я уже была
– Ну тогда, чтоб все образумилось, – и Оля разлила остатки шампанского по бокалам. – За нас!
Когда Ольга уехала, я, наконец, рискнула открыть ноутбук и познакомиться с господином Инкогнито внимательнее. Его ник «Квазар». Миленько. Сейчас он не в сети. Холост.
Глупо думать, что я, взрослая женщина, попадусь на эту наживку.
И все-таки…
Квазар – это класс объектов в астрономии, отличающихся самой большой яркостью во Вселенной.
Вот это самомнение, скажу я. И в части демонстрации собственной эрудиции у парня все в полном порядке. Плюс к ущербности в карму. Я же расшифровала «квазара» только с подмогой Википедии. Позор мне, тетке тридцати с хвостом!
Сцена 6. Работа – второй дом, но постоянно хочется в первый
– Светлана Аркадьевна, ваши подшипники уже заказаны, – сказала я в трубку. – А вот с химией есть вопросы, нужны ваши уточнения по техническому заданию…
В кабинете, где располагались столы для девяти сотрудников отдела снабжения и логистики, царил жуткий галдеж: цокали клавиши клавиатуры, шуршала бумага, кто-то беспрестанно бормотал, кто-то прихлебывал чай.
Мои коллеги – в основном, мужчины. Среди них мой статус свободной, как бельмо на глазу.
Для них это подобно пустому сидению в автобусе в час пик, когда любой успевший может это место занять. А если нет, то желающий может и возмутиться.
– Марина Сергеевна, вас вызывает Иван Владиславович. К себе. В кабинет, - сообщила по телефону помощник генерального директора, Аллочка.
Кротков Иван Владиславович по прозвищу Крот обычно не интересовался офисным планктоном уровня ниже начальника отдела. Меня вызывал к себе только дважды в год, когда Альберт Семенович брал отпуск и оставлял меня вместо себя.
Когда я вошла в просторный, мрачноватый и неприветливый кабинет Ивана Владиславовича, тот сидел за столом нахохленный, сцепив замком пальцы.
– Добрый день, Марина. Садитесь, – сказал он мне. – Ваша сделка? – передо мной на стол шлепнулась увесистая папка по закупке.
Я сразу узнала своего поставщика.
– Моя.
– Цена выше, чем у конкурентов. Вы это как объясните?
Вся кровь бросилась мне в лицо.
– Но, – растерянно протянула я и затихла.
– Коммерческие предложения
…порылся он, ага.
Альберт сам сделки не оформляет, лишь мне скидывает. Коммерческие сам подбирает.
По мне бьет невидимая кувалда – вот дура-то! Нигде его подписи нет.
– Я СБ подключил. Мы просмотрели все ваши договора. С Альбертом я сам связался. Он в курсе.
– В курсе? – вскинула я взгляд.
– Вы уволены, Марина.
– Но я…
– Не доводите до служебной проверки. В течение полутора лет вы водили всех за нос. Сколько на откатах заработали я даже не представляю.
И так обидно и больно, будто нож воткнули в сердце.
– Сегодня до конца дня вас рассчитают, – сурово бросил директор. – Все. Свободны.
Слезы подступили к горлу.
Надо бы объясниться, но я даже говорить не могла. Меня колотило изнутри.
Проблеск сознания случился, когда я села за написание заявления на увольнение по собственному, потому как слезы закапали на бумагу. Как дошла до кадров не помню, что говорила им – тоже.
Очнулась уже на крыльце: в руке справки и трудовая, в пакете чашки с тарелками, подмышкой рамочка с почетной грамотой «Лучшему работнику отдела».
Сцена 7. С черного входа в новую жизнь не врываются
– Повторите, пожалуйста, – заикаясь и шмыгая носом сказала я официанту.
– Повторить?
– Да.
Оторвусь сегодня по полной, раз жизнь пошла под откос!
Официант с недоумением пожал плечами.
– Значит, еще чаю. Зеленого с жасмином. Верно?
– Да, – кивнула я, стирая слезы с щек.
Оторвусь по полной.
– И еще чизкейк и десерт «Лав стори»? – вскинул брови официант.
– Да, – снова кивнула я. – И еще один чизкейк с собой, пожалуйста.
Ох, уж я бунтарка, ох, уж дикарка…
Давлюсь десертом, попутно размазывая слезы по лицу.
Это они еще пожалеют… Такого работника потеряли. Нужно было давно самой уходить. Да, такого спеца, как я, с руками оторвут.
Глаза от слез опухли, темно-каштановые пряди выпали из хвоста, рот выпачкан в креме. Я с безразличием смотрю на соседние столики и ковыряю вилкой остатки чизкейка на тарелке.
У меня есть кое-какие накопления. Справлюсь. Без работы долго не останусь точно.
До появления Квазара не больше пяти минут. Я специально заняла столик рядом с проходом – всегда так делаю. А еще правило номер один: приходи всегда заранее, делай заказ, оплачивай и жди. Всегда выручало.
На самом деле мне плевать на Квазара. Сегодня утром я даже не помышляла о встрече и хотела было написать ему, что все отменяется. Но какая-то чертяга внутри меня, вылупившаяся в тот самый миг, когда я была вышвырнута за порог предприятия, где проработала двенадцать лет, заупрямилась.