Неделя — и ты моя
Шрифт:
— Можно, — против воли сорвалось с губ Карины.
Послушав свое сердце, и не желая слушать разум, девушка только что своим ответом подписала себе приговор: сделать больно человеку, которого она полюбила. И только была поставлена подпись, как Катя на секунду убрала свою холодную руку с руки Карины — синеглазой стало невообразимо зябко. Когда Катя вновь взяла девушку за руку, то воскликнула:
— Она же только что была горячей! Что случилось?
Катя приподнялась и с волнением заглянула в сине-серые глаза. Карина ничего не говорила — только плотно сжала губы и чуть сузила глаза. Брови девушки
— Сделай, пожалуйста, чай.
— Что такое? Не отнекивайся, я же вижу! В конце концов, я же не слепая. Это опять головные боли? Давай ты примешь таблетку, я…
— Не поможет, — отрезала Карина и, опираясь рукой на стенку, на которой некогда висели фотографии, побрела в сторону ванной комнаты.
— Куда ты?
— Хочу умыться.
— Так ты же уже…
— Катя.
— Если ты не примешь таблетку, я вызову скорую.
— Катя.
— Я не шучу!
— Да не поможет мне никто, как ты этого не понимаешь? — Карина сорвалась на крик.
Катя дернулась от неожиданности и замолчала. На лбу у Карины выступила испарина. Ее бросало то в жар, то в холод, но самым ужасным было то, что боль, словно саблезубый тигр, впивалась клыками в девушку так глубоко, что, казалось, они пронзают голову. Схватившись за нее, девушка поняла, что дойти до ванной комнаты сил у нее не хватит. Прислонившись спиной к стене, она перевела мучительный взгляд на Катю и с трудом выговорила:
— Ты не должна это видеть.
— Еще как должна, — голос Кати был на удивление спокоен.
Девушка в считанные мгновения приблизилась к страдающей Карине и ласково дотронулась до ее лба ладонью. Первым желанием Карины было уйти из квартиры, скрыться с глаз Кати, чтобы она не видела, что такому человеку, как она, тоже бывает больно. Но вместо этого Кара безотрывно смотрела в серые глаза, в которых искреннее переживание смешалось с невозможной нежностью, и, тяжело и порывисто дыша, дотронулась кончиками пальцев до щеки Кати.
Новая вспышка боли ослепила Карину, и она упала без чувств.
Очнулась девушка поздним вечером. За окном шел беспрестанный пронизывающий ливень, от которого не спасли бы даже самые стойкие зонтики. Голова немного болела, но скорее от того, что Карина была без сознания несколько часов. Та боль, которая временами приходила помучить Кару, вновь отступила и пока не возвращалась.
Осмотревшись, Туман заметила, что лежит на разобранном диване, почти полностью раздетая и заботливо укрытая теплым ватным одеялом.
— Майка, трусы, носки. Главное — носки, — улыбнулась Карина и стала искать глазами Катю.
Свет в комнате не горел, но судя по звукам, кто-то что-то делал на кухне. Догадавшись, где искать пропажу, синеглазая встала с кровати и медленно, стараясь не шуметь, пошла на кухню. Там кипела работа: Катя что-то готовила. Волосы девушка собрала в очень милый хвостик. Карина негромко кашлянула, и Катя сразу же обернулась. Сначала на ее лице отразилось беспокойство, но затем его полностью заменила безграничная радость.
— Тебе уже лучше? Правда-правда-правда? — девушка в мгновение ока оказалась рядом с Туман.
Кара не успела ничего ответить, а потом
— Давай у нас не будет никакого разговора?
— Почему? — спросила Карина, поглаживая девушку по спине.
— Ну, какой тут разговор, если и так все понятно? — Катя серьезно посмотрела в сине-серые глаза, а затем, будто бы Карина ничего не поняла, принялась объяснять: — Вот смотри: ты стоишь у меня на кухне в одних трусах. Ты обнимаешь меня — я обнимаю тебя. Я готовлю нам ужин, а за окном идет ливень.
— Мне кажется, последний аргумент самый сильный, — серьезно кивнула синеглазая.
— Ты думаешь?
— Конечно.
— А что ты еще думаешь?
— Я уже не думаю, — с коварной улыбкой ответила Карина.
— Ты заставляешь меня принимать решение в экстренной ситуации, а это нечестно, — выдохнула Катя и попыталась отступить хотя бы на шаг, и ей это, разумеется, не позволили.
Плутоватая улыбка и хитрый взгляд сине-серых глаз сказал сам за себя: светловолосой не дадут время на то, чтобы подумать. В конце концов, пока Карина отдыхала, времени подумать было предостаточно. Да и бывают в жизни такие моменты, когда лучше не думать, чтобы потом не жалеть. Забыв про то, что готовится еда, Катя прильнула к губам Карины, сперва робко и нерешительно, будто бы боясь и изучая, но вскоре даже Карина удивилась возрастающей пылкости и настойчивости. Не прерывая поцелуй, Кара оторвала девушку от пола и, держа ее в своих руках, направилась в комнату.
— Тебе это ни к чему, — чуть хрипловатым голосом прошептала Кара и избавила несопротивляющуюся Катю от всех предметов гардероба.
Запустив руку в волосы Карины, девушка притянула ее к себе и, проведя кончиком языка по приоткрытым губам, заставила синеглазую вспыхнуть нетерпеливым и поглощающим желанием. Кара буквально впилась в губы Кати и вытворяла языком такое, что девушке буквально сносило крышу. Каждая последующая волна желания оказывалась сильнее предыдущей, и невыразимо трудно было сопротивляться ей, но Карина специально сдерживала себя, дабы не причинить этому хрупкому созданию боль, которое с такой нежностью отвечало на поцелуи и так страстно реагировало на каждое едва заметное прикосновение пальцев к разгоряченному телу.
Покрывая шею, а затем и ключицы невесомыми поцелуями, дотрагиваясь пальцами до затвердевших бусин на груди, Карина заставляла Катю выгибаться дугой ей навстречу. Сцепив свои руки с руками светловолосой, Кара нарочито медленно провела кончиком языка по желанной шее, заставив издать первый звук. И, словно он обладал какой-то мистической силой, цепи, сдерживавшие до того момента Карину, рассыпались металлическим прахом.
Дотронувшись до внутренней стороны бедра девушки, Карина ласково коснулась губами виска Кати, будто бы говоря этим, что больно не будет и что все хорошо. Катя доверительно поцеловала девушку в губы, и та на миг замерла в сладостном предвкушении. Спустя секунду раздался первый полноценный стон, и светловолосая почувствовала, как внизу разливается приятное и пленительно-горячее удовольствие.