Недетские игры. Сборник научно-фантастических произведений
Шрифт:
«Ну вот, — подумал Гарви; — теперь решат, что я съел рамку». И зачем только он сжевал коврик в ванной, веник, шляпку Мэри и пару вкусных кожаных перчаток? Теперь чуть что — сразу обвиняют его!
Ип бродил по гостиной. На столе стояла ваза с цветами. Старый ботаник нежно коснулся цветов и что-то прошептал на непонятном языке.
Гарви с надеждой повел носом. В одном из своих собачьих сновидений он нашел целый куст, на котором росли сосиски, и с той поры потерял покой, разыскивая этот куст повсюду.
Ип протянул ему
Ип аккуратно укрепил розу в ободке рамы с фотографией Мэри, так что роза и Мэри стали единым целым — два самых красивых создания на свете.
Затем Ип направился на кухню. Гарви радостно завилял хвостом и облизнулся — кухня была средоточием всех его собачьих вожделений.
Ип показал на холодильник.
Гарви, заурчав, радостно мотал головой. Сколько раз он тщетно пытался дотянуться лапой до ручки этого волшебного ящика!
Ип открыл холодильник, достал молоко и шоколадный торт. Гарви только жалобно повизгивал, источая слюну и размахивая хвостом, и Ип дал ему остатки ветчины, обнаруженной на верхней полке.
Пес мигом проглотил нежное мясо, и преданно посмотрел на Ипа: «Я твой. Если что-нибудь случится — дай мне знать…»
9
Когда спустились сумерки, на улице кроме привычного пиццамобиля появился еще один автофургон, но от него не исходил аромат сыров и помидоров. Он был полон подслушивающей аппаратуры, столь чувствительной, что попадись она на глаза космических пришельцев, те воздали бы ей должное. У оператора, сидевшего перед освещенной панелью, на поясе висела внушительная связка ключей. В наушниках звучали шумы и разговоры, происходившие в домах квартала.
«Для печенья на чашку муки достаточно чашки молока?…»
И:
«Убирайся вон из моей жизни, ясно?»
И:
«Джек, я вечером сижу с ребенком, приходи, если хочешь…»
Автофургон медленно продвигался по улице, оператор внимательно вслушивался в каждый голос, в каждый разговор, который доносился до него в будничной мозаике вечера:
«Краснокожие разбиты?! Венди схвачена пиратами?! — воскликнул Питер».
И:
«Передатчик уже готов, Майкл. Можно вывезти и установить…»
Оператор с ключами на поясе махнул водителю, и машина остановилась.
«Знаешь, Эллиот, в последнее время он очень плохо выглядит».
«Не говори так, Майкл, мы чувствуем себя прекрасно».
«Что значит «мы»? Ты теперь все время твердишь «мы», «мы»…»
«Это телепатия. Я… он мне так близок, словно он — это я…»
Неискушенный человек пропустил бы этот разговор мимо ушей — обычные ребячьи фантазии, — но для оператора в автофургоне разговор этот был равноценен сигналу с Марса. Перед ним тут же появился план улицы, и жирный красный круг очертил дом Мэри.
Эллиот как можно понятнее объяснял Ипу, что такое
— Все без исключения будут в самых невероятных и уродливых маскарадных костюмах и масках, — говорил он. — Извини, я не хотел сказать, что ты уродлив, как раз наоборот…
— Скажи правильно: «Наоборот», — попросил Ип, когда Эллиот накинул на голову старому путешественнику простыню и обул ноги-ласты в громадные меховые домашние туфли. Туалет завершала широкополая ковбойская шляпа.
— Сойдет, — оглядел Ипа Эллиот. — Можно идти куда угодно.
Сам Эллиот вырядился в какое-то горбатое чудовище, под стать Ипу, чтобы космический гоблин не слишком выделялся. Но против костюма Майкла Мэри решительно восстала.
— Нет, — упорствовала она, — окончательно и бесповоротно нет! Одетый террористом ты не выйдешь!
— Но все ребята…
— Ты и двух шагов не пройдешь в таком виде!
— Мам… Прошу тебя!..
— Нет! А где Герти?
— Наверху. Наряжается вместе с Эллиотом.
Но Герти не наряжалась вместе с Эллиотом. Она смотрела в окно.
Эллиот обернулся к Ипу.
— Мама ни за что не заметит разницы, ты только помалкивай в своей накидке, о’кей? Усвоил, что ты — Герти?
— Герти, — отозвался старый гоблин.
Мэри ждала их внизу. По случаю Хэллоуина она облачилась в костюм под леопарда, надела полумаску и вооружилась волшебной палочкой, чтобы осаживать не в меру разбушевавшихся ряженых.
— Ого, мам, ты классно выглядишь!
— Спасибо, Эллиот, очень мило с твоей стороны.
Не только Эллиот с обожанием смотрел на мать. Старое чудище, скрытое покрывалом, тоже восторженно взирало на Мэри, которая казалась ему прекрасной, как никто другой.
— Герти, — сказала Мэри, подходя к Ипу, — у тебя замечательный костюм. Как тебе удалось сделать такой толстый живот?
— Мы привязали подушку, — поспешил отозваться Эллиот.
— Просто молодцы, — похвалила Мэри. — Но будет лучше, если шляпу сдвинуть слегка набекрень.
Ее руки взлетели над черепашьей головой инопланетянина. Щеки Ипа зарделись. Восхитительные волны исходили от рук создания, похожего на ивовый прутик, вызывая сладкую дрожь в страусиной шее старого ученого. Сердце-фонарик засветилось, и он поспешно прикрыл его рукой.
— Так-то лучше, — сказала Мэри и обернулась к Эллиоту. — Следи за ней, и не ешьте ничего, не завернутого в фабричную упаковку, не разговаривайте с незнакомыми…
Вниз сошел Майкл в слегка измененном костюме террориста.
— …не ешьте яблок, в них могут оказаться бритвенные лезвия. И ничего не пейте, там может быть подмешан ЛСД.
Мэри наклонилась и поцеловала мальчиков, а затем и покрытую покрывалом голову гоблина; утиные колени Ипа задрожали, внутри все затрепетало; нежный свет, словно туманность Ориона, вспыхнул в сердце-фонарике.