Недетские игры
Шрифт:
Я испуганно глянула на хохочущего мальчишку.
– Чего ты ржёшь? Я тут в панике…
Именно, в панике. Десяти минут не прошло после того, как я опрометчиво отправила в Книгу свое необдуманное послание.
– Как такое возможно вообще?
Зверь хохотнул и, приобняв меня за талию, подтолкнул в сторону общежития.
– Старуха, ты иногда ведёшь себя, как ребёнок, – менторским тоном проговорил он. – Такое впечатление, что тебя к нам прямо из Диких земель перебросило.
Не из Диких, но предположение в чём-то близко к правде.
– Объясняю малышам. Зелёный – личное сообщение, синий – запрос на добавление, красный – новый эл, жёлтый – пэп, фиолетовый, моя радость… фиолетовый означает приглашение на встречу в реале. Это я тебе послал.
Словно нехотя я ткнула в экран и в шоке уставилась на мигающую тремя пэпами статистику. Ну, ни фига же себе!
А я ещё думала, что в вопросе пропитания Книга лиц мне не поможет. Как глупо с моей стороны. Весь детский социум она же как-то кормит…
Её придумал не Сашка, но пользовался он ею весьма охотно, и не менее охотно переписывал историю, рассказывая о том, как ему в голову пришла гениальная идея «правильной социализации подростков», и почему Книгу должны контролировать Мастера Ти.
Он говорил о том, как Книга учит детей жить в социуме, но недовольно кривился, если заставал меня с наладонником. Он уверял, что нет ничего более правильного, чем научить ребёнка отвечать за свои слова и поступки с самого раннего детства, но я не могла отправить в эфир ни одного предложения без предварительной братской цензуры.
Официальный источник гласил: Книга лиц – это лучшая школа жизни, она научит будущего члена общества правильно выбирать друзей, научит немногословию и внимательному отношению к близким, корректности, грамотности…
В теории.
А на практике получалось примерно как с законом о сексуальном образовании.
При помощи Книги Цезарь следил за каждым юным членом своего прекрасного и сильного государства. Поощрял и наказывал. Манипулировал, влюблял, разводил и даже убивал. Цезарь и Мастера Ти, конечно. Первые помощники подростков на тяжёлом пути к взрослению.
На практике никто и не думал взвешивать слова и заботиться о близких. Все мечтали только о том, чтобы заработать побольше виртуальных элов, которые начислялись за каждое посещение твоего сообщения.
Моей первой записью в Книге стало предложение: «Мне брат на день рождения подарил розовую таблетку».
Сашка пришёл к нам в Башню через полтора часа и, раздражённо хмурясь, велел:
– Ольга, сотри эту запись.
– Почему? – расстроилась я. И было из-за чего расстраиваться: за полтора часа я на одном предложении заработала больше ста элов.
– Потому что это глупость. Тебе вчера исполнилось десять. Конечно же, тебе подарили твою первую таблетку. Её всем дарят на десятилетие. Наше положение не позволяет нам быть банальными.
– Неправда! – возмутилась я. – Видел, сколько у меня элов?
– Малыш, – он тяжело вздохнул и покачал головой. –
– Я и есть цесаревна! – выкрикнула я, с трудом удерживаясь от того, чтобы некрасиво разреветься.
– Ты моя Осенька, а не цесаревна. Иди сюда, покажу что-то…
Он извлёк из кармана супертонкую таблетку и быстро вывел на экран общую страницу Книги.
– Сейчас… погоди минутку… – он водил пальцем, отбрасывая ненужные сообщения в сторону, а потом, наконец, повернулся ко мне. – Смотри.
На странице осталось десять записей.
Моя: «Мне брат на день рождения подарил розовую таблетку».
Незнакомой мне Татьяны: «Мне мама с папой таблетку подарили».
Виталик: «Ура! У меня теперь своя таблетка».
И в таком же стиле ещё семь предложений. И только моё собрало более ста элов.
– Теперь понимаешь? – спросил Сашка, и я кивнула вместо ответа, хотя на самом деле поняла что он от меня хотел только спустя несколько лет.
А между тем разговором и моим осознанием действительности было ещё много стычек и упрёков. Например, насчет пэпов. О, вожделенные пэпы. Покажите мне хоть одного десятилетку, который не мечтает обменять свой первый пэп на настоящий, «взрослый» золотой!
– Я и без всяких пэпов знаю, Осенька, что ты у меня умница, – говорил Цезарь, когда я на первых порах обижалась и не понимала, почему он не хочет, чтобы я активно заполняла страницы своей Книги. – Я понимаю, тебе хочется признания. Я признаю тебя, малыш, это должно быть для тебя самым главным признанием. А на остальных – плевать.
Мне плевать не хотелось. Тогда я мечтала о том, чтобы кто-то перепечатывал мои слова или восхищался моим чувством юмора и неземной красотой.
Про красоту пришлось забыть сразу.
– Никаких фотографий, Оська, – категорично стукнул по столу Сашка. – Это пошлость. Мы занимаем слишком высокое положение, чтобы опускаться до пошлости. Хочешь заполнять страницы? Заполняй их со смыслом.
Со смыслом, значит.
Я ухмыльнулась, глядя на подмигивающий экран. Ну, что ж. Смысл тоже бывает разным.
Хотя насчет фотографий Цезарь был прав. Никаких фотографий!
Осторожно я освободилась от Зверских объятий и, похлопав парня по плечу, сообщила:
– Извини, Зверёныш, но не сегодня. Давай мой разврат отложим на другой день. У меня тут одна идея появилась… не до разврата мне сейчас.
Глава 3. Бутылочка
Участники рассаживаются по кругу, соблюдая очерёдность "мальчик-девочка". По центру круга кладут на бок стеклянную бутылку – и несильно, но уверенно раскручивают её. Когда, проделав несколько вращений, она останавливается, определяют, на кого из сидящих в кругу показывает её горлышко. Далее таким же образом определяется следующий "активированный" – и после этого случайно сформированной паре полагается торжественно поцеловаться, не выходя из круга.