Недетские игры
Шрифт:
Окончательно я пришла в себя, когда Марк вынул меня из душа, замотав в простыню вместо полотенца.
– Она стоила того? – вяло поинтересовалась я, пытаясь просчитать, когда организм сообразит, что ему пора взбодриться.
Выходило, что еще минут десять мне придется пользоваться собственной выдержкой, чтобы если и не быть в форме, так хотя бы ее демонстрировать.
– Стоила, – сгрузив меня на кровать, отозвался Марк. Прислонил к поднятой подушке, укрыл одеялом. – Подожди немного, скоро можно будет перекусить,
Мне даже удалось хмыкнуть. А то я не знала!
Он вздохнул, сел рядом, раскатав рукава, но не застегнув рубашки, убрал мне за ухо чуть влажную прядь. Я и не заметила, когда успел подсушить.
– Ромшез и ваш Вано обрабатывают информацию. Лазовски с ними, каперанг – тоже. Первые прикидки уже есть. По нескольким точкам стопроцентная определенность, их возьмут под контроль к утру.
Я, поежившись, кивнула. Холодно было в душе, тело мерзло изнутри.
– Как они собираются вывозить женщин?
Сжав мои ладони в своих, Марк поднес их к лицу, согревая дыханием.
Почти немыслимое счастье с привкусом потери. Не самый лучший настрой, но реальность и оптимизм нередко отказывались накладываться друг на друга.
– Прорыв, – как будто речь шла о чем-то обыденном, дернул плечом Марк. – Крейсер не зря сюда гнали.
Стук в дверь на пару минут прервал наш разговор. Тот же дежурный, только теперь кружка была с чаем.
Желудок буркнул, довольный, что про него не забыли. И хотелось бы, но после такой очистки без горячего и сладкого загнуться недолго. Если вспомнить, сколько пришлось пить…
Хотелось бы обойтись, но никто не мог дать гарантию, что за нами не следят.
– По данным Горевски, отобранным женщинам в идентификационный чип внедрен специальный код. Счет идет на десятки тысяч.
Я молчала, делая глоток за глотком. Грустно признавать, но перед дальнейшим я была бессильна. Добывать факты, анализировать их, выстраивая правдоподобную картинку, идти вперед, имея в руках лишь тонкую нить, переигрывать в схватке, когда значение имела не столько сила, сколько хитрость…
В моей войне – один на один я знала, как победить. В этой…
– Он передал на словах, что готовность – сутки. Назначил встречу.
Марк забрал пустую кружку из моих рук, поставил ее на пол, потянулся ко мне.
Говорят, любовь делает сильнее. А если сил нет, то, может, это не любовь?
Еще несколько дней тому назад я была на Земле. Оценивать по событиям, так прошла целая вечность.
Я не отстранилась, позволяя себя обнять. Когда он был рядом, физически ощущала, как становлюсь всемогущей. Внешняя усталость – лишь плата за испытанное напряжение.
– Ты оказалась права, Сои не дочь губернатора. Пришлось прижать, признаваться он не хотел.
– Как она? – Чувствовать его тепло было приятно. О чем-то большем, чем просто замереть, вжавшись в него, даже мысли не возникало, но… тело помнило и отзывалось
– Плохо, – коснулся он губами виска. – Нужны другие методики. Исхантель задействовал очень глубокие механизмы влияния на сознание дочери, мы с таким раньше просто не сталкивались.
– Подопытный экземпляр?! – резко оттолкнула я его, замерев, как перед броском. Переход от любви к ненависти был неожиданным для самой себя, но мысль задела что-то сидящее глубоко внутри.
Марк понял. Успокаивая, как маленькую, провел ладонью по застывшему маской лицу.
– Поднимем на крейсер. Не поможет – вернем. Она не виновата, что родилась такой.
Только теперь поняла, насколько тяжело далось мгновение напряжения. Когда отпустило, сердце захлебнулось кровью.
– Извини, – перехватила его руку, умоляя о прощении, тронула губами.
В его улыбке были понимание и грусть. А ведь еще минуту назад я хотела спросить, есть ли у нас время. Теперь… не могла.
Он ответил сам, вычеркивая из жизни брошенное ему в лицо обвинение.
– Раньше чем через час они не закончат. Отдохни…
Продолжить фразу я Марку не позволила, да он и не настаивал, сдавшись, как только я потянулась к нему.
На этот раз не было никакого противостояния. Желание отдать себя до конца; запомнить, что значит быть вместе; забыть о внутреннем одиночестве, которое давно стало преданным спутником.
Мы не произносили этого вслух, но оба понимали, что через сутки одного из нас может уже и не быть.
Страшная правда, от которой скручивало в жгут внутренности и бросало в его нежные объятия. Надолго ли хватит наших чувств, если, расставаясь даже на день, будем прощаться навсегда?!
Когда на комм Марка пришел вызов, мы уже стояли в дверях. Он так и не сказал, чтобы я была осторожна, я… чтобы берег себя.
Ситуацию опять спас Валанд. Внезапно замер на пороге, обернулся ко мне.
Брови хмурились, но глаза лучились лукавством.
– У тебя с Лазовски что-нибудь было?
Вопрос к детским не относился, о чем он спрашивал, было понятно и без уточнений. Еще бы понять логику размышлений, приведшую к подобным выводам.
Сглотнув, качнула головой. Опешила настолько, что слова встали в горле комом.
У нас с Лазовски?! Даже анекдотом не назовешь.
А Марк еще и добил, посчитав, что моей растерянности ему мало:
– Он ревнует тебя ко мне. Аж звереет.
Не знаю, чего он добивался, но вернуть меня в рабочую форму ему удалось.
Глава 16.
Как только я доложилась более подробно, нисколько не удивившись присутствию на «закрытой вечеринке» и Руми, меня вежливо попросили помочь Ромшезу и Вано.