Недетские забавы

Ада Зэль

— Нет, все хорошо. Я люблю тебя, — Павел на моменте слов о любви неприятно усмехается.

Впрочем, я не удивлена. Он не знает, что такое любовь. Но винить в этом я не могу, люди с такой судьбой закрываются от всего мира.

Закончив разговор с Лешей, кладу телефон обратно в сумку и открываю бутылку с водой, жадно делая три глотка.

Павел сосредоточенно смотрит вперед, но я вижу, что боковым зрением он посматривает в мою сторону.

— Что? — не выдерживаю.

— Да так, пытаюсь понять кое-что.

—

Ну, конечно, ты не скажешь. Нет смысла спрашивать дальше. Долго еще ехать?

— Мы почти дома.

— Отлично, я ужасно устала и хочу спать, — решаю не спорить по поводу того, что это не мой дом.

Демонстративно делаю зевок, прикрывая рот рукой.

— Я понимаю, но хочу тебя расстроить: дома нас ждет серьезный разговор, — спокойно парирует мужчина.

— Боже, Павел, я не хочу ничего обсуждать, и разговаривать. Я знаю, что ты скажешь, чтобы я перестала крутить задом перед Минаевым, что я плохая и неисполнительная и бла-бла-бла.

Раздражение берет свое. Федулов бесит, потому что вечно устанавливает разные правила. Ему всегда нужно, чтобы было так, как хочет он. А я хочу скорее закрыть это дело и вернуться в свою счастливую жизнь.

— Вообще, это правда, — он улыбается, — но говорить мы будем о другом. У меня к тебе есть предложение.

— Опять нужно кого-то окучивать? Кто на этот раз?

— Я, — коротко отрезает мужчина.

«Чего? Походу, Федулов сошел с ума.»

Я молчу. Долго. Потому что понятия не имею, как разговаривать с душевнобольными. И что отвечать вообще на такое. А я ведь всегда догадывалась, что у него проблемы с головой.

Мы подъезжаем к даче, и как только машина останавливается у ворот в ожидании, пока они откроются, я выхожу и бегу в сторону дома.

— Алиса, если ты думаешь, что сбежав, мы не поговорим, то ты ошибаешься, — кричит в спину Павел.

Я быстро сбрасываю с себя всю одежду и ухожу в душ, чтобы спрятаться ото всех и выкроить себе хотя бы еще десять минут личного времени. Если Павел говорит, что нам не избежать разговора — значит, так и есть. Он все равно сделает так, как нужно ему. Поэтому шанса избежать этого нет.

Я спускаюсь в гостиную, Федулов снова в кресле и с бокалом в руке. Надеюсь, что история не повторится, и никто не будет меня целовать и зажимать. Я нежно глажу макушку Кингстона и сажусь на диван рядом с псом.

— Ты ему нравишься, — говорит мужчина, смотря на собаку.

— Он мне тоже, славный малыш, — я перебираю мягкую шерсть.

Поглаживание пса успокаивает меня.

— Я хочу тебе предложить стать моей любовницей. Просто секс и ничего больше.

Пока Федулов говорит весь этот бред, мои глаза медленно расширяются и становятся размером с блюдца.

— Ты спятил, да? Давай вызовем тебе врача.

— За ехидство прощаю первый и последний раз. Нет, не спятил, — делает жадный глоток алкоголя и смотрит в упор

на меня.

— Ты же знаешь мой ответ. Конечно нет.

«Просто наглухо отбитый и чокнутый мужчина.»

— Что тебя смущает?

— Например, меня смущает абсолютно все.

Встаю с дивана, потревожив Кингстона, и начинаю ходить по комнате.

— Я в отношениях и люблю своего мужчину.

— Не любишь, просто не поняла еще.

— Ага, ну конечно, тебе же виднее. Ты лучше знаешь, что я чувствую.

Павел встает и подходит ко мне, сжимая мою руку. Второй рукой он приподнимает мою голову за подбородок, требуя посмотреть ему в глаза.

— Алиса, ответь мне, разве любящая женщина будет отвечать на поцелуй другого?

— Ты застал меня врасплох, вторгся в мой, прости господи, рот.

Павел смеется.

— А ты не оттолкнула, хотя у тебя была такая возможность.

Он прав, нет смысла оправдываться. Могла оттолкнуть, но не сделала этого. Но это не значит, что я не люблю Лешу. Я просто-напросто запуталась. Еще несколько дней назад я жила абсолютно серой и неприметной жизнью, а сейчас как в главной роли какого-то триллера.

— Хорошо, ты говорил, что я не в твоем вкусе, — захожу с другой стороны.

— Ну, я не отказываюсь от своих слов. Но это же не значит, что я не могу тебя хотеть. Мы взрослые люди, такое случается, — он говорит уверенно, абсолютно не стесняясь.

— Павел, я не буду с тобой спать. Это даже не обсуждается.

— Ты так уверена в этом? Давай поспорим, что ты сама придешь ко мне в постель? — он протягивает свою ладонь.

— Это глупо. Потому что я никогда не приду.

— Ну, тогда тебе точно нечего терять.

— Какие условия спора?

— Если ты не прыгнешь ко мне в постель в течение всего нашего пребывания здесь, я спокойно тебя отпущу и исчезну навсегда. Если же придешь, то станешь моей любовницей до тех пор, пока это будет мне удобно и нужно.

— М-да. Какое-то рабство.

Мужчина лишь пожимает плечами и продолжает протягивать ладонь для рукопожатия.

В тот момент, когда я протягиваю к нему свою руку, уверена на все сто процентов, что никогда не окажусь в одной постели с этим мужчиной. Никогда не проиграю этот спор. Никогда больше не позволю ему сделать мне больно.

— Знаешь, я услышала кое-что на вечеринке, — останавливаюсь у выхода из гостиной.

Павел поворачивается на мой голос и смотрит в упор, повернув голову вбок.

— Ткач. Этот человек фигурировал в разговоре двух мужчин. Они сказали, что ты пытался отжать его завод, — мужчина в секунду напрягается, его руки сжимаются в кулаки, а костяшки становятся белыми с синим отливом. — У меня вопрос, Павел.

— Никаких сейчас вопросов. Иди к себе, — он достает из кармана брюк телефон и кому-то набирает.