Недобитый (СИ)
Шрифт:
Мелкие деревья в этом лесу были великой редкостью. Это не являлось исключением: стандартный гигант, ростом при жизни метров под сто, диаметр понизу позволял спрятать за ним микроавтобус или даже более серьезную технику. Ветвей почти нет — крона развита лишь у самой вершины, где мы и забрались на ствол (причем с трудом). Далее рванули в сторону комля — здесь высота максимальная. Погани придется карабкаться, цепляясь когтями за кору, причем под нашим обстрелом. Выберет тот же путь, что и мы — придется мчаться на нас по открытому пространству, причем выстроившись гуськом: широкий строй на цилиндрической поверхности
Лишь бы твари не сумели запрыгнуть наверх прямиком к нам…
Обернувшись вправо, изучил корневую систему упавшего великана. Отдельные отростки, еще не успевшие лишиться приставшей земли, вздымались на высоту трехэтажного дома, а то и более. Если посмотреть на дерево с торца, то, наверное, в темноте можно подумать, что нарвался на гигантского спрута, каким-то образом попавшего в лес.
— Альра. Заберись повыше, на вон те корни.
— Сэр страж — но там неудобно стоять.
— Зато тебя достать труднее будет. Лезь давай — не спорь. Без хороших доспехов ты здесь просто сладкое мясо.
— Амед и вы тоже без доспехов.
— У него куртка толстая, да и у меня. И вообще: сказал же — не спорь!
Тук одобрительно кивнул, глухо пробубнил из ведра шлема:
— Сэр страж дело говорит. Если у рейдеров будет серьезный копач, то чем выше стрелки, тем лучше. У него макушка слабое место, а попасть по ней, стоя вровень, не получится. Эх… булавой бы ее приголубить с разбега…
Зеленый, шипевший будто простреленный паровой котел, вдруг раздулся еще сильнее, расправил крылья в стороны, заклекотал, затем взлетел, начав описывать над нами круги. Похоже, он решил, что в данный момент для здоровья будет гораздо полезнее держаться как можно дальше от поверхности планеты. Подтверждая это предположение, издали донесся пронзительный визг, быстро поднявшийся до частот, недоступных человеческому слуху — лишь неприятное ощущение в ушах осталось.
Тук взял топор наизготовку, Амед зажал в каждой руке по метательному ножу, сверху посыпалась труха и мелкие комки подмороженной земли — Рыжая готовилась к стрельбе. Мне готовиться не надо: арбалет взведен, болт готов отправиться в полет. Не скажу, что это оружие отлично зарекомендовало себя в боях с поганью, но не думаю, что тварям нравится получать лишние отверстия. К тому же попадание в голову может убить даже самого сильного перерожденного — прецедент имеется.
Я спокоен. Я ничего не боюсь. Я и раньше в драках был почти «сама невозмутимость», а после нескончаемой полосы невзгод и вовсе можно в ледяные отморозки записываться. Того, кто столько пережил, запугать тяжеловато.
Опять тот же визг, но уже гораздо ближе. А потом вдруг наверху хлопнула тетива, стрела, сверкнув белоснежным оперением, исчезла вдали, зарывшись в палую листву. Чего это Альра землю обстреливает?! Не успел удивиться, как в том же районе заметил какое-то движение. Скорее даже намек на него. Что-то прошмыгнуло между величественных древесных стволов, причем так быстро, что поначалу списал увиденное на обман зрения. Ну не может ведь живое существо размазываться в пространстве?
Это могло.
Визг, поднимающийся все до тех же запредельных частот, затем в лесном сумраке росчерком проскакивает что-то неуловимо-стремительное —
Альра азартно выпускала стрелу за стрелой, мечтая подловить шумную тварь, а я даже не пытался. Легче плевком угодить в горлышко бешено вращающейся подброшенной бутылки, чем в это чудо. Будь у меня автомат, еще куда ни шло, а с арбалетом нечего и думать — лишь болты впустую израсходую. Искать их в толстой лесной подстилке придется до скончания веков, а добыть новые можно лишь в Мальроке — плотника и кузнеца ближе нет.
— Рыжая! — не выдержал хеск после очередной порции нестерпимо давящего визга. — Прекрати стрелы переводить. Это ведь носатый. В него и сотне лучников не попасть, пока в бой не пойдет — самая шустрая нечисть.
— Угу, — прогудел Тук. — А он не пойдет, пока остальные до нас не доберутся. Это он, наверное, зовет их.
Альра послушалась умного совета и оставила крикуна в покое. Попугай, решив, что мы махнули на тварь рукой, полетел за дерево, где она скрывалась после очередного рывка. Видимо решил хотя бы на голову нагадить — по грязным делам он мастер спорта. Впрочем, Зеленый не добрался до цели — внезапно развернулся на полпути, и рванул назад, испуганно вереща.
Заметив вдали в сумраке леса неясное движение, я присмотрелся, и едва в штаны не наложил. Секунду назад был само спокойствие и невозмутимость, а тут на тебе — едва до конфуза дело не дошло. Ведь какую прекрасную тактическую схему разработал: забраться на поваленное дерево; с господствующей высоты обстрелять противника на подступах; добить подранков оружием близкого боя. Но в моем плане не было места созданиям, способным перемещаться на околозвуковых скоростях. А твари, рост которых превосходит диаметр стволов местных «секвой», вообще лишние в замысле.
Одна такая «дюймовочка» как раз и попала в поле зрения. Уж не знаю, каков ее рост, но издали я бы ей меньше шести метров не дал. Бочковидное тело, небрежно слепленное из мерзко выглядевших белесых бугров — будто из мутировавших кочанов капусты собрали; приплюснутая голова (не менее уродливая) покоится прямо на плечах — шея как таковая отсутствует. О ногах тоже ничего приятного сказать не могу: короткие обрубки, похожие на гипертрофированных личинок навозной мухи.
Самое примечательное у этой твари — руки. Если во всем остальном она выглядела пародийно-антропоморфно и более-менее симметрично, то здесь темные силы изменили правилу. Правая конечность была нелепо огромная, вывернутая локтем вперед, ладонь выглядела большой совковой лопатой, чуть-чуть не достававшей до земли.
Левая конечность на руку вообще не походила, а походила на устаревшую бормашину: многосуставчатая жутковато выглядевшая штука, заканчивающаяся чем-то угрожающе-острым. В отличие от розовато-белесого тела, эта лапа была угольно-черной и казалась каменно-твердой.
Описание взволновавшего меня обитателя леса будет неполным, если не упомянуть о единственном глазе, занимавшем половину того, что язык не поворачивается даже мерзкой харей назвать и расположенным под ним ртом — на удивление мясистым и правильных очертаний: будто женский, напомаженный с применением контурного карандаша.