Недолго музыка играла
Шрифт:
— Как вы думаете, конфликт мог достичь того, что… — Лариса несколько замялась, но Турусова тут же опередила ее вопрос четким ответом.
— Нет! — категорически сказала она. — Ну что вы! Кроль, несмотря на всю свою видимую вредность — уж как он гонял нашу корреспондентскую молодежь, — не мог этого сделать! Вы что?! Ко всему прочему, по большому счету, для него компьютеры гораздо важнее, чем человеческие отношения. Это, правда, лично мое мнение, и оно может быть ошибочным… Но… Вот посмотрите, он пропьет все деньги
— Елена Васильевна, а что вы скажете про бывшего мужа Галины?
— Про Серегу? Он тоже учился вместе с нами на филфаке, — пожала плечами Турусова.
— Это понятно. А сейчас? Как я знаю, он работает теперь в конкурирующей с вами структуре.
— А такие вещи не редкость, — пожала плечами Елена. — Дело в том, что журналистский мир даже такого большого города, как наш, ограничен. Поэтому хорошие журналисты ценятся везде. И каждый старается, естественно, уйти туда, где больше платят.
— Какими были его отношения с Галиной в последнее время?
— Да никакими. Он абсолютно не интересовался ею, и она платила ему взаимностью.
— А с Вороновой у него действительно может что-то быть? — пристально посмотрела на Турусову Лариса.
Елена нахмурила брови, нервно дернула губой и после небольшой паузы сказала:
— Вряд ли… По крайней мере, не хотелось бы так думать.
— Почему?
— Потому что Светка — человек увлекающийся, а Серега может увлечь…
— И что в этом плохого?
— Да просто разные они люди, совсем разные… Нет, — решительно мотнула головой Турусова. — К тому же, какое это имеет значение для рассматриваемого дела?
— Не знаю, — задумчиво протянула Лариса. — Но все равно, когда обладаешь всей полнотой информации, легче разгадать все причины происшедшего и побудительные мотивы людей. А тут и до истины рукой подать.
Елена внимательно посмотрела на Ларису, потом, отхлебнув чаю, встала и подошла к окну.
— Эх, смотрите, да у нас, кажется, сейчас будут гости! — с улыбкой воскликнула она.
— О чем вы?
— Евгеньич на своей «копейке» пожаловал, — ответила Турусова.
— Кто такой Евгеньич?
— Наш литературный редактор Гульков.
Лариса встала из-за стола, подошла к Лене и посмотрела в окно. Действительно, у входа в общежитие рядом с ее «Вольво» скромненько примостились старенькие «Жигули».
— Это машина Гулькова?
— Да, — со вздохом ответила Турусова.
— Как вы думаете, он идет в гости к вам?
Елена неопределенно пожала плечами и выразительно показала глазами на стену.
— Что там? — уловив движение ее глаз, спросила Лариса.
— Там — комната Светланы Вороновой.
— То есть вы полагаете,
— Сейчас выясним. Ждать осталось недолго.
— Мне кажется, — вкрадчиво сказала Лариса, — что вы все-таки в курсе личной жизни Светланы.
Турусова усмехнулась и промолчала.
Глава 6
Светлана Воронова открыла дверь своей комнаты на вкрадчивый, осторожный стук условным сигналом, напоминающим по ритму «Спартак — чемпион».
— Привет, — лучезарно улыбнулась она, подставляя для поцелуя свои губы Дмитрию Гулькову. — Иди скорее смотри на мое альтер эго.
— Что это значит?
— Идет телесериал «Элли Макбил». Это я. Такая же дурочка… Впрочем, нет, она не дурочка. Она — классная! — вдруг поправилась Светлана.
— Ты — дурочка? — удивленно спросил Гульков.
— Я же тебе сколько раз говорила, что я глупая. А ты много раз говорил, что у меня глупое лицо.
Гульков рассмеялся и прижал к себе Светлану, которая, впрочем, все свое внимание сосредоточила на экране, где демонстрировался упомянутый ею сериал.
— А я люблю дур. И тебя люблю, — сказал он, усаживаясь на кровать и закуривая сигарету.
— А я не верю, — отозвалась Светлана.
— Это еще почему?
— Потому что Илья мне говорил, что ты не любишь таких, как я. Ты любишь девок с буферами и длинными ногами.
— А ты плоская, и ноги у тебя короткие, — саркастически заметил Гульков.
— Злой ты и нехороший, — отреагировала Воронова.
Впрочем, интонации, с которой высказывалась Светлана, могли позавидовать начинающие кокетки из старшей группы детского садика.
Гулькова же все, что говорила Света, только забавляло. И даже возбуждало. Поскольку приехал он сюда отнюдь не для детсадовских игр в прятки.
Поэтому, докурив в быстром темпе сигарету, он подошел к сидевшей на стуле Светлане и, обняв сзади, начал гладить ее грудь.
— Дима, мы же договорились — идет телесериал. Неужели тебе неинтересно посмотреть на меня на экране?
— Я и так тебя вижу, не на экране, а в реальности. И это лучше, — резонно возразил ей Гульков, тяжело дыша и постепенно опуская свои руки ниже, в район мини-юбки.
В эту субботу Светлана казалась ему особенно сексуальной. И ее постоянная улыбка, открытое, почти детское лицо и при этом неожиданно необыкновенная начитанность и живая реакция — все это вместе действовало на него очень возбуждающе.
— Отстань от меня, ты же меня не хочешь, — продолжала жеманничать Света.
— Я лучше тебя знаю, хочу или нет, — возражал Гульков. — А Илья говорил тебе так потому, что сам на тебя облизывается!
— Илья? — Светлану так взволновало это утверждение, что она отвела взгляд от экрана и изумленно уставилась на Гулькова.