Недостаток счастья
Шрифт:
Войдя во двор, девочка сразу увидела замок на квартире дяди Коли. Но это не удивило ее: он часто уезжал на рынок продавать свои изделия. На то, что во дворе было непривычно чисто, Тася не обратила внимания. И только на следующий день она забеспокоилась. Ей так хотелось рассказать дяде Коле о том, какое оно, настоящее море!
– А дядя Коля где? – потянула она за фартук бабушку.
Та поглядела на нее и отвернулась.
– Бабуль? – Тася дернула посильней, думая, что бабушка не слышит, и хотела повторить вопрос, но делать этого не
– Дядя Коля умер, сердце отказало. Его похоронили на той неделе.
Это было непонятно и страшно. Как это – отказало сердце? Оно, оказывается, может отказать. Как бабушка или мама отказывают ей иногда в просьбах. Тася бродила по двору, поглядывая на закрытый дом. Неужели в нем так никогда и не распахнутся окна? Казалось, сердце отказало ему тоже: дом умер и уже не оживет.
Но в сентябре туда въехали другие жильцы, перестроили его, перекрасили, и домик обрел вторую жизнь. Без дяди Коли, на которого так походил убитый Кунгурцев.
Глава 8. О прошлом и настоящем
Когда Тася вспоминала историю со старым столяром, она думала, что Кунгурцев не только внешне походил на него – даже характеры стариков были схожи. Внешняя сухость и нелюдимость скрывали доброе сердце. А, может быть, сходство наблюдалось даже в судьбе? Сколько Тася ни старалась, не могла припомнить, чтобы дядю Колю кто-нибудь навещал или приезжал к нему в гости. Он жил, как и Кунгурцев, один. И, возможно, это сходство поспособствовало тому, что, когда они оказались у двери Кунгурцева и старик пригласил ее войти, она согласилась.
Да, так и было! Они стояли на лестничной площадке. Дмитрий Павлович говорил, что в старом доме, где он раньше жил, все друг друга знали и как-то общались, а в этом доме он не знает совсем никого.
– Вот и повод познакомиться! – заметила Тася.
– Да, конечно, – вдруг засуетился он. – Что ж это я вас здесь держу? Дмитрий Павлович Кунгурцев.
Он раскланялся.
– Прошу зайти на чаек!
И распахнул перед нею дверь.
– А меня Тася зовут, – она шагнула за порог и с любопытством огляделась.
Если бы следователь или кто-то другой попросил ее описать квартиру убитого, она сказала бы, что поразило ее прежде всего сочетание в ней, казалось бы, несовместимых вещей – старых и современных, дорогих и дешевых. Например, в прихожей стоял модный, с рисунком на дверях, шкаф, а в зале – несколько старых книжных шкафчиков, помнивших, наверное, времена Хрущева. Кухню украшал вполне приличный гарнитур, правда, давно не мытый, зато у стола примостился узкий обшарпанный диванчик, покрытый линялым покрывалом.
В кабинете Дмитрия Павловича она заметила дубовый письменный стол – настоящий раритет. А на полу в коридорчике лежали самодельные коврики, какие доводилось ей видеть только в деревне. Рулон с огромным ковром тоже существовал, но стоял засунутым за шкаф. С него уныло свисал серый пиджак.
Тася
Когда же она спросила о ней? Конечно, не в этот визит. Ведь та могла выйти за покупками или еще куда-нибудь. Она спросила о жене, когда пришла сюда во второй или, может быть, в третий раз. Тогда уже Тася, действительно, удивилась, что не видит ее.
А Кунгурцев ответил… Да, развел руками и сказал:
– Мы уже давно не живем вместе.
И суетливо добавил:
– Характерами не сошлись. Клавдия Васильевна (нет, Владимировна, кажется) – хорошая женщина. Но привыкла все делать по-своему. А я, знаете, тоже к своему образу жизни привык. А вот с первой женой мы долго жили, двадцать лет. Сильно тосковал, когда она умерла.
О чем они еще говорили в тот, первый раз? Все посещения слились в ее памяти, очень трудно теперь отделить одно от другого. Нет, не помнится, чтобы Кунгурцев рассказывал о себе. Больше ее спрашивал: с кем живет, почему не замужем, где работает. А когда узнал, что Тася археограф, очень удивился и спросил:
– Чем же вы занимаетесь?
– Разным. Подборки материалов делаю для научных статей, описи документов разных. Оцифровкой занимаюсь. Комплектуем выставки и публикации…
– И не скучно вам в архиве работать? Такой молоденькой женщине с бумагами возиться?
– Почему же скучно? Я очень люблю историю. Знаете, какие интересные документы иногда попадаются! Столько нового узнаешь!
– Например?
Тася хитро улыбнулась:
– Ну, как же? Ведь именно в архивах можно найти информацию о неизвестных сокровищах! Слышали вы, например, что в 1993 году украинский парламент сделал запрос в английский банк?
Дмитрий Павлович покачал головой.
– Сделал! А знаете почему? По архивным данным выходило, что гетман Полуботка, умерший в Петропавловской крепости, завещал Украине золотой вклад. По легенде, его сын переправил в Англию двести тысяч золотых рублей в бочках и внес бессрочный вклад в Ост-Индскую компанию. Его могли получить только он сам, его наследники либо государство. Наследников не осталось. А вклад, как выяснилось, действительно существовал. Только маленький совсем – каких-то десять тысяч голландских дукатов без процентов. Но где-то ведь хранится и остальное, правда? Чего вы улыбаетесь? Я ведь серьезно говорю.
Дмитрий Павлович, действительно, в первый раз за весь вечер заулыбался. Взгляд его, прежде растерянный и недовольный, стал внимательным и потеплел, щеки порозовели.
– А знаете, какая война документов начинается, когда хотят историю переписать? Одни похищают, другие подменяют! Но только сами документы и могут восстановить истину. А еще генеалогический отдел есть у нас, куда за семейными раскопками обращаются. Можно восстановить историю своих предков, это модно сейчас.
– Разве? Вот не подумал бы, что молодежь это интересует.