Недостреленный (АИ)

Читатель Константин

— Это ты зачем? — пробасил Федот.

— Рот заткнуть. Вдруг орать начнёт по дороге, — ответил я, а офицер глянул на меня со злобой.

— Побежишь, ноги прострелим, — предупредил белого Лукич, и нам уже — Ну, пошли, ребяты.

Приведя белогвардейца-подпольщика в расположение отряда, попытались его допросить, но на расспросы тот не отвечал. Федот потряс офицера за грудки и поднёс к его носу здоровенный кулак, но был одёрнут Иваном Лукичом:

— Негоже жандармам подражать. Это при царе нас мордовали, а мы новый мир строим.

Офицера бить не стали и никаких мер физического воздействия не применяли, и тот упорно молчал. Ничего от него не добившись, Коробов попытался пригрозить ему расстрелом, но офицер лишь презрительно

улыбался. Закрыли его в подвале и стали совещаться, что предпринять.

— Всё ж в Царицынское ЧК надо сообщить, это их город, пусть разбираются — сказал Коробов.

— Сообщим, куда денемся, — возразил я, — только пока его будут допрашивать, да он будет запираться, время уйдет, все беляки скроются. Местное ЧК нас слушать не будет, они тут хозяева. Да ещё неизвестно, есть ли у них полномочия в штабе округа кого задерживать, там все военспецы с мандатами от Троцкого. Военная инспекция не даст с ними ничего сделать.

— А ты что думаешь? — спросил Лукич.

— Давай к чрезвычайному комиссару пойдём, к товарищу Сталину. У него авторитет поболее нашего, и поболее местной ЧК, — предложил я, на что Лукич согласился.

Сталин выслушал нас внимательно. Мы описали, как всё было, и мне пришлось рассказать про свою слежку и её результаты. А результаты Сталину очень не понравились, хотя он удивлённым не выглядел. По телефону он вызвал к себе председателя Царицынской ЧК Червякова. Нам, в особенности мне, пришлось рассказывать ему всё снова.

— Это вы правильно сделали, что засаду оставили, товарищ Коробов. Это вы молодцы! — одобрил наши действия Червяков.

— Ну так, сами ж чекисты. Понимаем, — довольный Коробов пригладил усы.

— Значит так, — резюмировал Червяков. — Товарищ Кузнецов, пойдём с нами, покажешь нам адрес того местного офицера, с кем адъютанты в городе встречались. И самих адъютантов покажи, ты ж фамилии не назвал.

— А я и не знал, фамилии-то, — ответил я. — Показать покажу.

— Вот и ладно, — продолжил Червяков. — Далее. Бойцов из сербского батальона, с кем инженер переговоры вёл, тоже покажи, поспрашиваем, о чём говорили.

Я молча кивнул.

— Товарищ Сталин, военспецов из штаба округа тоже арестовывать? — уточнил председатель ЧК.

— Думаю, будет ясно по результатам допросов других лиц. Но если замешаны в контрреволюционном заговоре, то да. Всех, кто замешан. Невзирая на должность.

— А консула? — спросил Червяков.

— И консула, если нити заговора поведут к нему, — жестко ответил Сталин.

Началась беготня по городу. Чекисты взяли местного офицера, на его квартире оставили, как водится, засаду. Несколько сербов, общавшихся с инженером Алексеевым, которых чекисты допросили, подтвердили, что он вёл у них в части какие-то странные разговоры, намекал, что Царицын скоро будет взят и надо бы определиться, говорили, что и сами хотели рассказать о его подозрительных беседах. Взяли Алексеева и обоих его сыновей, также бывших офицеров. Засада на квартире офицера дала ещё несколько его контактов, и ЧК прошлась по подпольной офицерской организации. Выяснилось, что организация готовила вооружённое восстание при приближении казаков Краснова к Царицыну. Тайный склад вооружения для подпольных белогвардейцев устроил начальник артиллерийского управления СКВО бывший полковник В.П. Чебышев, приятель Носовича. И вообще, как выяснилось, бывшему полковнику Носовичу были даны полномочия набирать штат, и он набрал своих знакомых и их родственников. По приказу Сталина арестовали всё окружное артиллерийское управление, часть штаба округа, адъютантов Носовича и его самого.

Некоторые горячие головы хотели сразу всех скопом расстрелять. Но такого и в прошлой истории не случилось, и в этой не дали. Я подкинул через Лукича Сталину идею запротоколировать допросы задержанных, чтобы не было потом ни у кого сомнений. И заодно держа в голове вторую цель — в ходе обстоятельного разбирательства

можно будет выявить малововлечённых или незадействованных в заговоре людей. И начались тяжёлые, нудные, изматывающие не только допрашиваемых, но и для чекистов долгие беседы, вернее, допросы. Подходящих для этого сотрудников Царицынской ЧК не хватало, и мы предложили свою помощь. От нашего отряда участвовали Коробов, я и еще пара человек. После таких разговоров на допросах у меня голова пухла и мысли путались. Пытки в это время на самом деле не применяли. Как я помнил из истории моей прошлой реальности, того же Носовича ЧК арестовывала тогда дважды, в августе и в октябре 1918 года. И оба, оба(!) раза его освобождали за недоказанностью. Никто пытками ответы не выбивал, Носович в той реальности умело отговаривался, находил оправдывающие ответы на задаваемые вопросы, а прямых свидетельств против него не было, его подчинённые тогда не выдали.

В этот раз было всё то же самое. В подготовке самого офицерского мятежа участвовали напрямую Чебышев, некоторые военные специалисты артиллерийского управления, руководство Царицынского тайного белогвардейского общества, адъютанты Носовича и инженер Алексеев с сыновьями. У Алексеева нашли около девяти миллионов рублей, привезённых из Москвы и полученных от московской подпольной организации на антисоветскую деятельность и подготовку восстания. Сам Носович оставался как бы не при чём. Контакты с французским консулом он объяснил переговорами по службе, привёл примеры и сослался на то, что и большевики общались по делу с иностранными миссиями. Путаницу и волокиту в деятельности штаба округа его начальник оправдывал общим бардаком и неорганизованностью, отсутствием должной отчётности от военных частей и недисциплинированностью их командиров. Связь с белогвардейским подпольем он отрицал настолько умело, что не знай я о его мемуарах в другой реальности, я бы ему поверил. На допросах Носовича присутствовал кроме чекиста и Сталин, да и я попросился поучаствовать. После очередного удачного самооправдания Носовича Сталин мрачнел, иногда что-то негромко говоря на другом языке, возможно, по-грузински.

— Бывший полковник Носович враг. Я уверен. Почему мы не можем это доказать? — сказал он нам после одного из таких допросов.

Я пытался выжать из памяти что помнил о Носовиче из прочитанного в прошлой жизни. Наконец, появилась одна идея. На следующей беседе с бывшим начальником штаба после его очередных успешных отпирательств я задал Носовичу вопрос:

— Что вы скажете, если мы по телеграфу запросим Москву допросить на предмет знакомства с вами бывших полковников Бредиса и Перхурова, членов савинковской организации "Союз Защиты Родины и Свободы"? Мне думается, они могут многое рассказать о вашем задании в Царицыне.

После этих слов Носович замкнулся и перестал выглядеть таким уверенным.

— Товарищ Сталин, мы можем адресовать в ВЧК подобные вопросы? — тут же спросил я.

— Мы непременно адресуем подобные запросы. Немедленно, — удовлетворённо подтвердил Сталин, увидев перемену в поведении бывшего начштаба.

После окончания данного разговора с Носовичем, когда его увели, Сталин поинтересовался:

— Товарищ Саша, откуда вам знакомы эти фамилии — Бредис, Перхуров? Вы крайне к месту их упомянули.

— Так я же их и брал в Москве, товарищ Сталин, — ответил я. — Выследил и вместе с ЧК Городского района мы их штаб и накрыли. Её начальник, товарищ Петерсонс, может подтвердить.

Когда из Москвы пришли ответы на запрошенные сведения, мы зачитали их Носовичу. В них подтверждалось наличие задания Носовичу от белого подполья. Его уже не могли спасти даже телеграммы в его защиту председателя Высшей военной инспекции Подвойского и Троцкого. Я ещё добил Носовича словами:

— Вы несомненно доказанный агент белогвардейской организации. Но вы будете выглядеть как агент-неудачник, так ничего и не сделавший для своего задания за всё время службы.