Недотрога для тирана

Кей Саша

Маму не волнует, нужны ли мне огурцы. Есть цель – не вижу препятствий.

Цель сбагрить огурцы.

Есть дочь, одна штука. Огурцы пристроены.

Уверена, меня ждет завоз в промышленных масштабах. Чего я с ними делать буду. Ужас в том, что мама еще посадила кабачки, и скоро встанет кабачковый вопрос. На клубнику я не успела, я превентивно сожрал брат прямо с грядки, а я вот отдуваюсь по всякой фигне.

Заранее раздражаясь предстоящей суете, я пихаю в бок Юдина.

– Вставай! Вставай, говорю!

– Чего тебе,

исчадье? – бормочет Миша в подушку.

– Сейчас ко мне приедут родители, мне надо чтобы ты смылся, – даже не думаю я церемониться.

Юдин открывает глаза и смотрит на меня так, будто я предложила ему голым пробежаться по улице.

– Марина, я не знаю, как тебе об этом сказать потактичнее, но ты уже большая девочка, я не думаю, что твоя мама будет шокирована мужиком в твоей квартире.

– Мама не будет, скорее она шокирует тебя, – отмахиваюсь я. – А вот папа расстроится. Давай, давай.

– Мне кажется, сейчас самый удачный случай представить меня твоим родителям.

Я скептически смотрю на Мишу. И на что только мужская особь не пойдет, чтобы не вставать с кровати.

– Бородатую шутку знаешь? Про не повод для знакомства?

– Это что? Ты меня поматросила и бросила? – изумляется наконец проснувшийся Юдин.

– В точку. Вставай, ирод! Осталось пятьдесят минут до конца света!

– В смысле «в точку»? – закипает он.

– Миша, не усложняй, – закатываю глаза, хотя мне приятно видеть, как он бесится. – Ты получил, что хотел. Я тоже. Теперь можешь поставить галочку в своем списке и расслабиться.

– Ни хрена, Марин. Я получил не все, – приподнимается он и нависает надо мной так, что на секунду даже трухнула.

– За остальным к своим сотрудникам. В командировке доберешь!

– Ты ревнуешь?

– Нет.

– Да!

– Нет! Все, уходи. Было супер, но продолжать нам ни к чему, – отрезаю я, хотя где-то внутри я понимаю, что была бы не против продолжить.

Но я точно не смогу относиться к Юдину с чисто прикладной целью. Прикладной к кровати. Я уже вляпалась, и допустить усугубления никак нельзя. Предложи он мне быть хотя бы его девушкой... Хоть какая-то перспектива, шансы.

А так.

Любовница.

В этом есть что-то от терпилы.

Как бы, вот твое место, и на большее не рассчитывай. Уверена, он будет трахать других не задумываясь. Я вообще не знаю, есть такое выражение «изменить любовнице»? Терпеть я не смогу, так и начинать нечего. Это токсичные отношения.

Одноразовое приключение еще допустимо. Никто не сделал ничего плохого. Мы оба свободны. И падшей женщиной из-за одной совместной ночи я себя не чувствую, но это не мое.

Не сказать, чтоб я не понимала, зачем люди встречаются только ради секса, но Юдин не тот вариант. Однозначно. Он слишком в моем вкусе. Люблю не в меру наглых.

– Ты думаешь, я отступлю?

– Сорок пять минут, – многозначительно отсчитываю я.

Миша встает с постели, одарив

меня взглядом, полным бешенства. А я стараюсь не капать слюной, глядя, как он одевается.

– Сорок, – уже значительно менее уверенно произношу я.

Все-таки шикарный мужик. И со стояком. Сглатываю с трудом, но тут же вспоминаю про огурцы и беру себя в руки.

Когда Юдин окончательно упаковывается, я поднимаюсь с постели и осознаю, что я все еще в леопардах. Горячий и злой взгляд проходится по мне, вызывая слабость в ногах.

Уже собираюсь проводить гостя, но замечаю, что он оставил неиспользованные презики.

– Забирай.

Прищурившись, Миша усмехается:

– Пусть останутся, вот увидишь, скоро они мне понадобятся здесь.

Глава 37

Закрыв дверь за родителями, я падаю в кресло и разглядываю ведра с огурцами.

Бедуленька.

Четыре ведра злых колючих дачных огурцов. Я уже заранее чешусь.

Когда папа заносит последние два, я взвываю:

– Почему мне? Почему не Паше? Я, что, рыжая, что ли?

Папа смотрит на меня сочувственно, но ведра забирать отказывается.

– Потерпишь, мне еще с ней, – он кивает на маму, – жить в одном доме.

И кладет сверху букет из листьев хрена и зонтиков укропа.

Ангидрит твою перекись марганца! Я не буду крутить огурцы в такую жарищу! Я все равно столько не сожру, торговать мне ими, что ли?

И вообще, я сегодня жертва сексуальных репрессий.

При родителях я еще бодрилась, а сейчас, окуклившись в кресле, я стараюсь даже не шевелиться. Болит все и в самых неожиданных местах. Вроде бы я половой жизнью не пренебрегаю, а ощущение, как будто меня в первый раз в жизни выебли, прости господи. Другого слова не подобрать. Банальное «заниматься сексом» тут не подходит.

И это Юдин еще не выдохся. Пожалел калеку.

Ебарь-террорист.

Любовницу он редко видит. Ха! Да та небось свечку в церкви ставит за то, чтоб ремонт не заканчивался!

Удивительно, и как это я копыта еще ночью не отбросила. Не сказать, что я – женщина холодная, но для меня немного борщ. Хотя в присутствии Юдина я как-то подозрительно быстро таю, причем во всех смыслах этого слова. Видимо, древний мозг срабатывает на такого самца.

Перед глазами проносится картина нашего прощания.

Злющий Миша обувает в прихожей, а я, зевая, рядом пытаюсь натянуть леопарда пониже. Собственно, это как натягивать сову на глобус.

– И никуда ты от меня не денешься! – злится он, хватая меня за выглядывающие из-под неглиже части тела.

– Убери лапы! – неправдоподобно злюсь я.

Если б не приезд родителей, я бы позволила себе прощальное родео, но итог был бы тем же. Так что нечего мне тут меня за это самое!

Куда там!

Юдин зажимает меня у стены, демонстрируя, что его намеренья все еще гхм… тверды.