Недотрога для тирана
Шрифт:
Ну, конечно. Поставить телефон на зарядку – это я додумалась, а вот включить его – нет. Гениальность – мое второе имя! С содроганием запускаю мобильник в ожидании худшего: мне звонила и не дозвонилась мама…
Ан нет, бог миловал.
Мне за утро четыре раза звонили с работы, но я, как увольняющийся, не очень впечатлилась. Вчера два раза звонил брат. Он, конечно, придурок, но ему я перезвоню. Потом. Однажды.
И апофеозом сообщение, что абонент «Юдин» звонил мне… ять! Четырнадцать раз.
Что-то мне
Голосовые.
У меня вьетнамские флэшбеки. Может, не слушать?
В конце концов, я же уже приняла решение, что нам с ним не по пути. Вот и волноваться мне по его поводу тоже не стоит.
Наверное.
Однако, собираясь на работу и галопом носясь по квартире, в мыслях я нет-нет, да и возвращаюсь к сообщению от Юдина.
Все-таки любопытно и почему-то ссыкотно.
Как будто я нашкодила. Вернулась с дискотеки позже половины одиннадцатого.
Захлебываясь кофе на пути в прихожую, с риском понаставить пятна на белом платье еще до того, как его чем-нибудь обляпаю уже на Солнечной, я все-таки не выдерживаю.
«Госпожа дизайнер, вы сейчас хорошо представляете, как попали?»
На всякий отставляю чашку на полку с расческами.
Скроллю следующее сообщение.
Фотка.
Ремня.
Аж захлебываюсь от возмущения. Правильно чашечку отставила.
Он там мухоморов, что ли, объелся? С чего он решил, что может мне угрожать?
Хорохорюсь, а сама вспоминаю, с какой скоростью Юдин раздевается. И вытаскивает ремень. Сглатываю.
Да я просто не успею ему объяснить, насколько он неправ!
Ладно. Сегодня дорисую, отделка и мебель вся заказана. Что-то уже даже привезли.
Под занавес появлюсь и все расставлю. А пока свалю в закат.
Чтоб еще раз не нарваться на «ужин» или что-то вроде того, потому что есть подозрения, что ремень в руках Михаила может мне понравиться…
Оттарабанив в офис, что я двигаю на объект, приступаю к завершающей фазе своего сюрприза.
И к концу дня я могу собой гордиться.
О, да!
Как раз то, что нужно.
И не придерешься. Бу-га-гашеньки!
С чувством отлично исполненной пакости, я собираюсь домой. Пора снять этот комбез. А может, себе забрать, как напоминание о горяченьком?
По традиции приняв душ в будущей спальне Юдина, я проверяю свое жутко непрактичное для стройки платье на предмет пятен, когда раздается напрягающий меня шум.
Прежде, чем я понимаю, что напрягает он меня, потому что приближается, в комнату распахивается дверь, и на пороге возникает разъяренный медведь.
Первая мысль у меня как обычно дурацкая.
Что он здесь делает? У него же командировка до завтра?
Зато вторая мысль чуть разумнее – прикрыть руками сиськи.
В трусах – и то хлеб. Хотя трусишки, конечно, несерьезные.
Найдя меня взглядом, Юдин берется за пуговицы на рубашке. Лицо
Почему-то у меня не находится слов, чтобы как-то возмутиться. Что-то такое давящее в его ауре дает понять, что я реально попала. И обычная перепалка тут не поможет.
Расстегнув и манжеты, Михаил демонстративно закатывает рукава.
Да не… Он же не будет меня пороть?
Хотя я так, кажется, с Юдиным уже прокалывалась. В лифте.
Я тоже не думала, что он меня поцелует. И в спальне у себя до последнего не верила, что трахнет. И это был эпик фейл. И поцеловал, и трахнул.
– Это ты молодец, госпожа дизайнер, – с расстановкой говорит Юдин, действительно щелкая пряжкой ремня. – В таком виде я злюсь на тебя немного меньше.
Это он про то, что я тут в одних босоножках и крошечных, бурундучку на нос, стрингах?
Я как загипнотизированная смотрю на Михаила и радуюсь, что он ремень не вынимает, потому что задница начинает волноваться, а только спускает молнию собачки.
Радуюсь? Твою мать!
Пискнув, я заметалась, прикрываясь руками, в поисках путей отступления в ванную.
А куда я еще с голой попой?
– Нечего на меня злиться, – вякаю я, понимая, что еще чуть-чуть, и меня натянут на… мамочки!
Огромный Юдин двигается неожиданно стремительно и перехватывает меня у окна.
Развернув меня к себе спиной, он приподнимает меня и фиксирует своими лапищами так, что мне не вырваться. В живот убирается подоконник, ноги не достают до пола, а сзади…
А сзади в попку упирается нечто внушительное. Я с этим уже знакома. Знакомство вышло красочное, и поэтому организм ненадолго теряет волю к свободе.
– Ты – мерзавец! – шиплю я.
– Точно, – соглашается Михаил весьма агрессивно. – Если б я был душкой, хрен бы попал в твою дырочку, Марин. Так что я лучше побуду мудаком.
Он наглаживает упругую плоть, слегка сдвигая краснеющие от стыда кружавчики.
– Похотливая скотина, – уперевшись в подоконник, все-таки предпринимаю я попытку вырваться, но не выгадываю ничего. Только моя многострадальная задница оказывается в более выгодном для Юдина положении.
– Ага. Не дергайся, Марин. Так будет проще, – высекает Михаил.
Не дергайся? Совет года, блядь! Кому проще будет? Ему меня пользовать?
– Я не сделаю ничего, чего ты не захочешь.
– Я уже против! Я буду кричать!
– Вперед, – не возражает Юдин, он даже тянет на себя одну из створок, распахивая окно. – Можешь начинать, если тебе хочется зрителей, так быть. Мне они не помешают.
Окно выходит во внутренний двор, где внизу рабочие перелопачивают патио под новый проект. В это время дня им, скорее всего, отсвечивает стекло, и ничего не видно, но у меня пересыхает во рту.