Неформальные отношения

Ван Дайкен Рэйчел

— Проклятье. — Я отвернулась. — И ты еще говоришь, что больше меня не знаешь.

Миллер рассмеялся.

Я держалась за этот смех.

Вдыхала его.

Запоминала то, как дрожало мое тело в ответ.

Я так сильно по нему скучала, что слезы быстро сменили волнение из-за того, что я его слышала.

Миллер взглянул на меня, а потом я оказалась в его объятиях.

В.

Его.

Объятиях.

— Я все еще сержусь, — хрипло прошептал он. — На самом деле, злюсь.

Я напряглась.

Миллер

обнял меня крепче.

— Но… — Он прочистил горло. — Прошлым вечером Санчес помог мне кое-что вспомнить.

— Правда? — Джерси на его груди заглушила мой голос. Мне стало трудно дышать. Неужели он понятия не имел, насколько силен? Его бицепсы пытались прорваться сквозь ткань!

— Ага. — Миллер вздохнул, его сердце учащенно забилось, а мое сердце совершенно естественно решило подстроиться под этот ритм. Глупое сердце. — Помнишь, когда я в шестом классе прилепил жвачку к твоим волосам, а ты рассказала всем моим друзьям, что я писаюсь в постель?

Я расхохоталась.

— Как я могла забыть? А еще я им рассказала, что на твоих простынях нарисован Дональд Дак, потому что ты боишься Бэтмена.

Его смех присоединился к моему смеху.

— У нас было много битв, Эм. Думаю, я пытаюсь сказать… Если я смог их пережить, а ведь это средняя школа, практически самые травмирующие годы нашей жизни, то смогу пережить и это. Мне просто нужно время.

— Вот в чем проблема, — прошептала я, внезапно весь юмор исчез. — В последний раз, после того, как я дала тебе то, чего ты хотел, я больше ничего от тебя не слышала.

Миллер отстранился и нахмурился.

— О чем ты говоришь?

Я покачала головой.

— Ты прав. Это уже не имеет значения. Давай просто… попытаемся начать все с чистого листа.

— Зароем топор войны, — согласился он.

— Помиримся, — кивнула я.

Миллер нахмурился.

— Начнем все заново.

Мы направились к стадиону, идя бок о бок.

— Договорились!

— Наладили отношения! — завопил он победно.

Я открыла рот, но мне ничего не пришло на ум.

— Что тут скажешь?

— Я выиграл. — Он поднял руку, чтобы я дала пять.

Я закатила глаза.

— Такое чувство, что твое восемнадцатилетнее «я» застряло в твоем двадцати четырехлетнем теле!

И вот так…

Ко мне вернулась часть его.

Так почему же я все еще чувствовала себя виноватой?

Почему смутилась, когда Санчес встретил меня у входа на стадион с удовлетворенной улыбкой? И почему я почувствовала пустоту, когда Миллер проявил себя с лучшей стороны и, быстро помахав, отступил, чтобы присоединиться к другим парням?

— Повеселись на тренировке, Соблазнительные Изгибы! — Санчес усмехнулся.

Миллер обернулся и добавил:

— Два, четыре, шесть, восемь, за кого болеть мы просим?!

— За Джекса! — крикнул Томас, а квотербек закатил глаза и прошел мимо

всех.

Я рассмеялась.

Возможно, я слишком много думала.

Я прошмыгнула мимо парней, пытаясь добраться до раздевалки девушек, и почувствовала, что кто-то смотрит на меня.

Быстро взглянула через плечо.

В то время как остальные ребята боролись, смеялись и вели себя как незрелые тупицы, Миллер молча стоял, а его горячий взгляд был направлен лишь на меня.

Я вздрогнула.

Его губы изогнулись в знающей усмешке.

Вот дерьмо.

Я почувствовала эту усмешку до самых кончиков пальцев ног и обругала себя за то, что позволила одной простой усмешке повлиять на меня больше, чем горячий поцелуй Санчеса.

Глава 16

МИЛЛЕР

Друзья все время смотрят на задницы друг друга. По крайней мере, именно это я себе говорил, пока смотрел, как бедра Эм покачиваются то в одну, то в другую сторону. От вида ее попки в форме сердца мой рот наполнялся слюной, а поскольку никто на меня не смотрел…

То все в порядке вещей, да?

Но затем она повернулась, и наши взгляды встретились.

Мы ведь говорим об Эм, так что…

Она знала.

Она почувствовала мой взгляд.

И, вероятно, частично я хотел, чтобы она повернулась, хотелось, чтобы она увидела выражение моего лица, голод, который я все еще испытывал, несмотря на то, что на нее злился.

— Эй… — Санчес ударил меня по спине. — Ты в деле?

— В деле, — повторил я, ломая голову над тем, о чем они говорили.

— Ужин с новичками. — Джекс схватил свой шлем. — Мы не такие плохие, как некоторые команды. Не скажу, что мы всегда оставляем счет, чтобы новички о нем позаботились. Иногда мы их выручаем.

Санчес и Томас дали друг другу пять, а затем Томас засмеялся.

— В прошлом году счет составил более семи тысяч долларов.

— Как вы смогли так много потратить на ужин? — поразился я.

— Чувак, я слышал, что в прошлом году парни из Новой Англии оставили своим новичкам счет в сорок восемь тысяч долларов, — серьезно сказал Томас, широко раскрыв глаза.

Я покачал головой, а Санчес присвистнул.

— У Джекса изысканный вкус, — заявил Томас с бесстрастным лицом, когда подошел наш квотербек.

— Да пошел ты. — Джекс толкнул его. — Это предсезонная традиция. Новички ведут нас на ужин, а мы делаем заказ, так что скажешь?

— Я скажу… — Я зажмурился, пытаясь припомнить первый ресторан, который пришел на ум. — «Чизкейк Фэктори»?

Ребята застонали.

— Что? — рассмеялся я. — Это будет не особо дорого, мы сможем разговаривать так громко, как захотим, а еще у них огромные порции и там продают алкоголь.