Неформат
Шрифт:
ПОЭТКА: Не. Не ясно. Ты же не птицца, без паспорта через границцу лететь?
ГАОН: Да, придется рискнуть. Полечу по Мутантову.
ПОЭТКА: А где ты его скачаешь?
ГАОН: У его жены возьму. Правда, он у Мутанта просроченный:(Продлевать придется, это тоже время. И визу еще получать:((Бросаю все и занимаюсь только этим. Но очень быстро не получится. Продержи там Дину в тонусе, ага?
ПОЭТКА: Чё, он и паспорт тормозит продлевать? Ужыс-ужыс, ахха %(А че, жена паспорт даст?
ГАОН: Мне? Да мне любая даст %)) Она вообще блондинка.
Мне
Я подробно объяснил Умнице как добраться до логова, после чего мы обменялись еще несколькими пиктограммами и приязненными междометиями.
Потом мы с О'Лаем выпили за успех и съели по банке паштета из Санькиного пайка.
20. Дачник
Уснул я непривычно рано, незаметно и ненадолго. Меня разбудил телефонный звонок. Я долго не протягивал руку. Чего спешить, если заведомо знаешь, кто звонит.
— Ты что, уснул? — недовольно буркнул Санька. — А где Света? Почему нормальный телефон у вас не отвечает?
— Нормальный телефон сгрыз ненормальный кобель. Неформатной Светы еще нет. Форматный я — уснул… Кстати, привези мне новую карточку для мобильника.
— Где же она шляется? — разочарованно проныл Санька. — Может, ее в этой идиотской «Билингве» поискать, как думаешь?
— Никак не думаю. Карточку не забудешь?
— Я сегодня выбраться не смогу, Боренька. Дела. Завтра тебе ее купим, так? Меня, все-таки, три с половиной жены заждались. А, кстати, о женах. Знаешь, кто эта баба, которая с Плоткиным в казино явилась?
— Знаю. Его жена. Вторая, в смысле. Хуповая. Не три с половиной, конечно, но тоже кое что.
Санька явно насторожился и раздумывал — откуда я это знаю. Наверное решил, что догадался из контекста:
— Ну, про жену я тебе сам намекнул. А что значит «хуповая»?
— Это моя собственная лексическая единица. Я так назвал женщину, с которой вступили в брак по еврейскому религиозному закону. От слова «хупа».
Санька замолчал, явно откручивая диалог назад и пытаясь понять как я это вывел из его слов. Наконец, недовольно спросил:
— И давно тебе это известно?
— Да часа два уже.
— Позвонить не мог сразу? А… ну да, не мог. А как тогда узнал? Опять «вспомнил»? Может, ты тогда и куда она исчезла вспомнишь? Или у своей хваленой интуиции спроси.
Санька уже злился всерьез.
— А она исчезла? — спросил я и почему-то добавил. — Уж не с утра ли?
— Связываешь со Светой? — буркнул Санька. — Не знаю я когда она исчезла. Плоткин весь в соплях, даже смешно.
— А Плоткин-то откуда узнал про ее исчезновение?
— Боря! — раздраженно начал Санька. — Мы же его не в подвале в наручниках держим. Он вроде как под домашним арестом. Еще из банка, как только я его туда привез, он позвонил своему Ронену. Тот его ободрил, мол все пучком, скоро они тебя отпустят, держат для перестраховки, ничего не бойся, Наум уже у параши, вопрос нескольких дней. В общем и мы ему примерно так же объясняли, почему его держим. Короче, он воспрял, жене
— Я тут компьютер с интернетом нашел, — сказал я, чтобы Саньку не напрягать. — А там разговоры Светика с нашим шефом Фимой сохранились. Оттуда и про хупу узнал. Приедешь — дам почитать. За карточку.
Санька задумался:
— Это срочно? Там что-то важное есть?
— Скорее любопытное, — честно признался я.
— Не, Боренька, — зевнул Санька, — тогда до завтра. До обеда приеду, честно. Если ничего не задержит, конечно. С карточкой, с большой-пребольшой. Так?
Снова заснуть не получалось. Светик так и не появилась. Почему-то мне казалось, что не появится и завтра. И вообще не появится. Почему? Потому что в чем-то она нас переиграла. А мы, тормоза, до сих пор даже не поняли в чем. А в чем она, в принципе, могла нас переиграть? Только в одном. Приблизиться к Плоткинским миллионам. Вот прикольно было бы.
А как она, в принципе, могла бы их получить? Если сам Плоткин у Саньки? А никак. Вернее, или никак, или только как-то через Дину. Вот смешно, если я рассказал Умнице правду! Даже чуть жаль, что этого не может быть. Не такой Плоткин идиот, чтобы давать даже самой любимой женщине доступ к таким деньгам. Да и зачем? Доступ к деньгам — этот всегда риск для жизни и здоровья. Такой Плоткин должен ревновать свою женщину к своим большим деньгам, а свои большие деньги к своей женщине. И никогда не оставлять их наедине. Наверняка, сидит сейчас Светик в окружении таких же бледных со взорами горящими хакеров, и ломают они зубы о Плоткинские замки.
Однако, практически одновременно исчезли две женщины. Причем после того, как одна из них узнала о существовании, а вернее — о социальной роли второй. А деньги? А деньги, как мы поняли, где-то кочуют, из пункта А в пункт Б и вообще не факт, что их можно сгрузить. Может, вагон денег уже доехал до пункта назначения? До Ронена, стало быть. А тогда зачем исчезать Светику и Дине? Незачем.
Упершись в тупик, но не уснув, я стал думать о Ронене. Ничего не придумал, конечно. Потому что ничего я о нем не знал, кроме истории про зуб Баруха. А хорошо бы было вот так же, как и Умницу, подбить Ронена на приезд в Москву. А уж тут что-то придумать. Но вытащить сабру в Москву — это уже какая-то сказка про репку. Мышка-то у меня была, хоть и компьютерная, но вместо бабки-дедки-внучки-Жучки лишь абстрактный Барух с выбитым зубом.
Разбудил меня стук в дверь. Знакомый стук. Судя по всему, опять спецназ в лице Дядьколи. Вставать не хотелось, но и надежды на то, что Дядьколя уйдет непохмеленным тоже не было.
— Свет-ка!!! — заорал он наконец. — Отопри!!! Я те дорожку от снега очистил!
Это было уже слишком даже для меня. Я открыл дверь:
— Какой снег? Дождь идет. Октябрь.
Дядьколя хитро лыбился и подмигивал слезящимся глазом:
— Я ей дорожку в марте… расчистил, поал? Добро… надо помнить. Светка где?