Нефритовый кубок
Шрифт:
– Почтеннейший ит'Каранг, – собравшись с духом, заговорил Конан, обращаясь к желчному шемиту и стараясь придать голосу как можно больше почтительности, – не волнуйтесь так. Конь обязательно найдется…
Старик зашелся в лающем клекоте, долженствующем изображать смех. Рекифес брезгливо отступил на пару шагов, сделав вид, будто он не имеет к происходящему не малейшего касательства. Туранец отчего-то еле слышно фыркнул, и Конан понял – он опять ляпнул некую глупость. Да что за невезучий день такой выдался!
– Юноша, я, к сожалению, не имел чести родиться в семействе ит'Каранг, – ядовито проскрипел шемит. – Я всего лишь недостойный слуга этого
«Я пропал, – спокойно и даже несколько рассеянно подумал киммериец. – Ит'Каранг сейчас нарежет из моей шкуры ремешков для новой плетки, а то, что уцелеет, Рекифес с величайшем удовольствием прикажет отправить в Алронг годков так на десять. Или на двадцать. Шетаси был прав: зачем я только встрял, куда не просили?»
Должно быть, выражение лица начинающего человекоохранителя сделалось чрезвычайно скорбным и преисполненным сознанием неисправимости сотворенного. Бар-Зейяр сочувственно зацокал языком и затряс головой, явно намереваясь разразиться новой речью, ит'Каранг равнодушно созерцал стражников Управы, державшихся теперь на почтительном отдалении, Рекифес напряженно обдумывал способ отвести собирающуюся над двором грозу.
Именно в этот момент, не раньше и не позже, словно заранее все рассчитав и выбрав наиболее подходящий миг, где-то в начале улицы возник ровный, ритмичный перестук, приблизился, став почти оглушающим, и, разметав сборище у ворот, во двор влетело новое действующее лицо.
Вернее, целых два лица. Золотистый конь, в коем даже неискушенный знаток лошадей за лигу признал бы чистокровного саглави, а также уверенно восседавшая на его спине девица, весело прокричавшая:
– Добрый день, месьор Рекифес! Эй, Конан, он уже почти не хромает! Знаешь, мы доехали почти до Старой Башни, и Феникс все время норовил свернуть к Конному Полю!..
Скакун заржал и сделал нерешительную попытку встать на дыбы, ловко пресеченную наездницей.
– Кх-кхо это? – просипел достопочтенный бар-Зейяр с таким видом, будто намеревался вот-вот хлопнуться в обморок. Невозмутимый туранец уставился на свою утраченную и внезапно объявившуюся четвероногую собственность так, будто впервые в жизни увидел лошадь и сообразил, для чего она предназначена. Рекифес с нескрываемым облегчением перевел дух и исподтишка погрозил младшему подчиненному кулаком – мол, до чего людей довел!
– Деянира, – маловразумительно растолковал Конан, удивляясь, как ему сразу не пришло в голову простейшее соображение: девушка вместе с Фениксом отправились прогуляться. Всего-навсего. – Деянира Эйтола, моя знакомая. Она присматривает за конем, пока он находится в Управе.
– П-присматривает? Девица? – шемита, похоже, эти простые слова сразили наповал. – Молодой человек, твоя знакомая – из какой-нибудь старинной туранской семьи? Или обучена звериному языку? А может, она амазонка с Гимелийских холмов?
– Да нет, Диери здешняя, из Шадизара, – окончательно растерялся киммериец. Девушка тем временем заподозрила, что происходит нечто неладное, спрыгнула на землю и подошла ближе, ведя следом пофыркивающего жеребца.
Сообразительность никогда не подводила Диери, и потому ей не понадобилось долгих расспросов. Ее улыбка стремительно поблекла, сменившись натянутой гримасой вежливости,
– Я же говорил, что ваш драгоценный конь никуда не делся! – с фальшивой жизнерадостностью провозгласил Рекифес, с нетерпением ожидая, когда Барч и его дряхлый прихвостень уберутся со двора, желательно вкупе со своей зверюгой. – Вот он, целый и невредимый, можете забрать его домой… Конан, заткнись, – прошипел дознаватель, заметив, что подчиненный намеревается возразить.
Бар-Зейяр с видом безграничного удивления прихотям судьбы осторожно обошел Феникса по кругу, стараясь держаться подальше от лягающихся ног и кусающейся морды, после чего обернулся к покровителю и скорбно вопросил:
– Это таки нужное животное? Или нам пытаются всучить иную лошадь?
– В твоем возрасте, уважаемый, пора бы научиться отличать жеребца от кобылы, – холодно отрезала Диери. – Это Огненный Феникс и никто иной. Если его не станут чрезмерно гонять на тренировках, он вполне сможет заполучить Осенний Приз, – с этими словами она развернулась и скрылась за воротами конюшни, предоставив мужчинам самим решать свои трудности.
Брошенный на произвол судьбы конь раздраженно пристукнул копытом по булыжникам и ринулся вслед за девушкой. Дорогу ему преградил Барч ит'Каранг, молниеносно сцапавший беглеца за болтающуюся уздечку. Феникс встретил подобное нахальство уже знакомым обитателям Когорты яростным визгом, однако хватка у туранца оказалась железной. После некоторой шумной возни (Мульмар бар-Зейяр во избежание случайных толчков предусмотрительно укрылся на крыльце Управы) жеребцу пришлось смириться и вытерпеть тщательный осмотр с головы до ног.
– Он в порядке, – чуть удивленно признал ит'Каранг. – Легкое растяжение на передней правой, пара царапин и раздувшееся брюхо от чрезмерного обжорства, однако конь в отличном состоянии. Месьор Рекифес и… э-э… – туранец мимоходом глянул на Конана, – пожалуй, я в долгу перед вами. Сейчас мне нужно отвести Феникса в более подобающее ему место. Завтра утром я непременно загляну в Управу, дабы обсудить, не могу ли я оказать какую-нибудь скромную помощь вашей доблестной Когорте и людям, сохранившим моего коня. Бар-Зейяр! – окликнул он старика, торчавшего на высоком крыльце, словно филин на суку. – Спускайся. Дело улажено.
– …Ты меня в могилу сведешь раньше времени подобными выходками, – вполголоса ворчал Рекифес, глядя вслед ит'Карангу, уводившему скакуна, и семенившему за ними почтенному Мульмару, размахивавшему руками и продолжавшему рьяно разглагольствовать. – Своей девице скажи спасибо, вовремя она появилась. Я уже собирался гнать тебя из Когорты к демоновой матушке. Если Барч действительно задумал расщедриться, непременно выбью из него вознаграждение для вашей компании. Кстати, куда подевался Шелам? Вроде я только что видел его ухмыляющуюся рожу… Сбежал небось? Передай ему – так и быть, на сей раз он вывернулся. Попадется вновь – пусть пеняет на себя. И чтобы я больше не слышал никаких разговоров о лошадях, понятно? И так весь город до слез насмешили. День можешь отдыхать, – милостиво разрешил немедиец. – Потом подумаем, что с тобой делать, пока уль-Айяз не встанет на ноги. Может, попробуешь его заменить?..