Нефтяные магнаты: кто делает мировую политику
Шрифт:
При выезде из Баку дорога расширяется и становится лучше. Внизу, на пляже, купальщики плавают в пятистах метрах от огромных нефтяных платформ. Две платформы — бывшие советские, переоборудованные за 200 миллионов каждая. Остальные четыре — последний крик техники нефтяных изысканий: бурение на водной глубине до 3000 метров, а глубина самих скважин — до 11 000 метров.
Мы находимся в нескольких километрах от самой крупной нефтяной затеи последних тридцати лет: нефтепровода БТС — Баку — Тбилиси — Джейхан, который идет из Баку через Грузию, а потом через Турцию к Джейхану — 1750 километров от Каспийского до Средиземного моря, что дает возможность «БП-Амоко», хозяину проекта, и его союзникам избежать прохождения нефтепровода по территории России.
Одна вещь показалась мне удивительной. Всемирный банк финансирует проекты и развитие стран третьего мира, так же как Европейский банк — стран Восточной Европы, и обычно он не спешит на помощь нефтяным компаниям, инвестируя сотни миллионов евро в общественные фонды.
Для нефтяных компаний, занятых в этом проекте, финансовый риск сводился к нулю, а расчет прибыли составил по 25 долларов с барреля, и сегодня эта цифра намного больше. Еще один пример подобного «соучастия»: представитель Европейского банка реконструкции и развития в Азербайджане Томас Мозер стал членом правления «Аз Петрол». Эта азербайджанская компания занимается транзитом нефти в Грузию, а во главе ее стоит Рафик Алиев, брат министра экономики.
Постоянно обозревается спутниками-шпионами
Военные вертолеты американского производства контролируют тесными рядами зону, напоминая о том, до какой степени для Вашингтона эта затея является уязвимой и трудной — делать ставку на нефтяные ресурсы в политически нестабильном регионе, в стране, полностью изолированной со стороны Ирана, протяженно граничащей с Россией, — соседи более мощные, чем сам Азербайджан.
Внезапно джип замедляет ход и спускается вниз. Слева, на берегу, можно увидеть место соединения с трубопроводом, приходящим под водами Каспийского моря с расстояния приблизительно в 172 километра. Таким образом, сюда может влиться какая-то часть казахской нефти. Справа, с другой стороны дороги, за высокими сетками я вижу огромные чаны для хранения нефти и факелы, пламя которых взмывает в небо у подножия лысых холмов. Трубы БТС в этом месте проходят под землей, неподалеку от археологических раскопок в местечке Гобустан, украшенном наскальными рисунками.
По всей длине трассы в 1750 километров нефтепровод постоянно контролируют военные, но особо стараются разведчики из Агентства национальной безопасности. Для Белого дома защита БТС является приоритетом. Однако, несмотря на победные заявления «БП-Амоко» и азербайджанских властей, не все идет так, как хотелось бы. Количество нефти, поступающей по этому трубопроводу, будет меньше, чем рассчитывали, — 300 000 баррелей в день вместо 1 миллиона, по причине того, что месторождения идут на убыль… и проект еще не доведен до конца, хотя и было предусмотрено, что первые танкеры будут нагружены нефтью в порту Джейхан в конце 2005 года.
Главный камень преткновения — Грузия. «У нее нет нефти, но эти горемыки еще требуют высокую плату за свой транзит. БП сначала пыталась вести прокладку трубопровода в форсированном режиме. Безуспешно. Затем они стали вести себя как почтительные партнеры и принимали во внимание все требования относительно безопасности окружающей среды. Грузины восприняли это как слабость и в 2004 году остановили работы». Человек, с которым я разговариваю, проработал на БТС семь месяцев в качестве эксперта из БП. «Если я назову вам свое имя, то больше не получу работу». Он обеспечил меня многими контактами в грузинской
Центральный вокзал в Баку, 18 часов 40 минут. Я заказал купе в экспрессе, который три раза в неделю курсирует между Баку и Тбилиси. У главной платформы поезд, состоящий из восемнадцати вагонов, берут приступом. Проводник качает головой: «Нет, экспресс стоит у соседней платформы». Мой поезд состоит из трех потрепанных вагонов. Проводник сердечно приветствует меня у первого класса, отделенного от экономического класса вагоном-рестораном.
— Ах, господин Лоран, мы ждем вас.
— Но я же не опоздал. Другие пассажиры уже прибыли?
— Но вы наш единственный пассажир…
Он показывает мне листок, который держит в руке, где написано только мое имя, и после короткой паузы говорит мне подчеркнутым тоном:
— Вы, должно быть, работаете на БП.
Неистовая обвинительная речь против БП
Сандро пришел встречать меня на вокзал в Тбилиси. Известный геолог, эфемерный министр нефтяной промышленности в последнем правительстве экс-президента Шеварднадзе, он является чрезвычайно информированным человеком. Проезжая по городу, печальному, бедному, угрюмому, я вспоминаю о трагической судьбе родины Сталина.
Эта маленькая республика, с населением меньше, чем в городе Москве, познакомилась с гражданской войной, с авторитарной властью, до того как вылупилась из яйца «революция роз», которая подарила место президента (благодаря США) молодому Михаилу Саакашвили. Это продвижение демократии странным образом совпадает с желанием Джорджа У. Буша и его команды ускорить строительство БТС. Проведение трубопровода по территории Грузии обеспечивает самый безопасный путь для перегона нефти из Азии в Европу. Но это страна, почти пятая часть которой находится в руках сепаратистов, опирающихся на Москву, знакома и с мучительным пробуждением. Иллюзии «революции» рассеялись, и состояние умов очень хорошо выражает одна шутка: «Миллионеры из неокапиталистов прогнали миллионеров из экскоммунистов».
Сандро в своей обширной квартире в центре города, в месте, неподвластном времени, наполненном книгами и картинами, объясняет мне стратегию Эдуарда Шеварднадзе, бывшего министра иностранных дел при Горбачеве, ставшего значительным человеком Грузии.
— Он подписал договор по сооружению БТС, прежде всего думая об углублении политических отношений. Попытка зацепиться за США — это одно из средств вырваться из тисков Москвы. С этой точки зрения он преуспел, и очень неплохо, но это же и вызвало его падение. Руководители западных стран предпочли иметь дело не с бывшим коммунистом, привлеченным на их сторону, а с человеком, скроенным по их мерке. Но в экономическом отношении он не совершил ничего, достойного такого проекта.
Понедельник, 11 часов, встреча с президентом «Грузинской международной нефтяной корпорации» — громкое имя для компании, у которой нет нефти и которая занимается только переговорами относительно прав прохождения трубопровода через территорию Грузии. Офис находится в трехэтажном здании с белым фасадом, в котором прежде ютилось российское консульство.
Поскольку большинство комнат в здании пустует, паркет безукоризненно натерт и сверкает. Единственным наследием советской эпохи являются темные панели. Это пустая скорлупа, пустынное место, которое жестко напоминает об уязвимости Грузии в этой игре с огромными финансовыми ставками: у нее нет ни газа, ни нефти; ее единственный козырь — это 340-километровая территория, по которой проходит нефтепровод. Договор был подписан и одобрен предыдущим правительством, а те, кто сегодня стоит у власти, напрасно пытаются изменить его условия, и их единственным оружием порой является смесь гнева и недобросовестности. Президент корпорации Николоз Вашакидзе, молодой, высокий, крупный, как и глава Грузии, чьим другом он является, принимает меня, будучи одетым в джинсы и расстегнутую рубашку. Встреча едва начинается, но он сразу же приступает к обвинительной речи против БП.