Негасимое пламя
Шрифт:
— Ты мне нравишься таким, как есть. — Мифф протянула руку и взъерошила ему волосы.
Солнечный свет, пронизывающий листву деревьев, померк. Из глубины зарослей, где уже сгущались вечерние тени, доносились затихающие голоса птиц, с гор потянуло прохладой. Дэвид предложил возвратиться в дом. Подобрав с земли коврик и книги, они стали спускаться к коттеджу.
Глава VI
После того как было съедено жареное мясо и печеный картофель, приготовленные Мифф, и распиты за здоровье всех присутствующих две бутылки пива, которые Билл
Пламя очага зажгло огоньки в глазах Мифф, залило румянцем ее лицо и, отражаясь в стекле книжных полок, искрами вспыхивало в ее волосах. Дэвид подумал, что никогда еще Мифф не выглядела так молодо и так не походила на свою бабушку, как сейчас. В ее взгляде, устремленном на молодого человека, было какое-то неуловимое кокетство, и тайное веселье, и невинное желание. Ее рассыпавшиеся по плечам волосы, темные, как сумрак, наполнявший комнату, округлая грудь под красным джемпером, стройные ноги в коричневых вельветовых брюках, казалось, принадлежали другому существу, а не той сдержанной и серьезной девушке, которую он знал. Дэвид понимал, что это пробуждение женственности вызвано чудесной и таинственной силой овладевшего ею чувства.
— Мы собираемся пожениться, папа, — сказала Мифф. — И хотим, чтобы ты об этом знал.
Дэвид улыбнулся молодому человеку.
— Заметьте, она не спрашивает моего согласия.
— Мы надеемся, что вы все же не будете возражать, — сказал Билл. — Я люблю Мифф. И никогда не думал, что она может тоже полюбить меня.
— Я и сама никогда не думала, что полюблю кого-нибудь так, как полюбила Билла, — призналась Мифф. — У нас столько общего, — мысли, взгляды и стремление быть вместе.
Дэвид ласково взглянул на дочь.
— Должен ли я сказать: «Благословляю вас, дети мои»?
Мифф потерлась головкой о его плечо.
— Я знала, что ты так скажешь.
— Вы можете положиться на меня, — серьезно сказал Билл. — Я буду заботиться о Мифф так, как должен заботиться мужчина, хотя жить ей со мной будет нелегко. Трудностей будет немало. Я не хотел, чтобы Мифф делила их со мной, но…
— Ему не удалось от меня отбиться, — улыбнулась Мифф, — когда я поняла, что должна всегда быть и работать с ним рядом, что бы с нами ни случилось.
— Что ж, этим сказано все. — Дэвид задумчиво закурил трубку. Словно сговорившись, они в молчании смотрели на огонь, обуреваемые чувствами, которые трудно выразить словами. Дэвид верил в благоразумие и. чистоту своей старшей дочери, но он понимал, что она влюблена до самозабвения в этого весьма заурядного молодого человека, что нахлынувшие на нее чувства изумляют и радуют ее, и она стремится еще больше пленить и привязать к себе Билла. Любовь может стать причиной самых неожиданных и самых возвышенных человеческих поступков, это несомненно. И как странно, что чувство любви никогда по-настоящему не волновало его души и не причиняло ему страданий.
В юности, побуждаемый проснувшимся инстинктом пола, он, естественно, искал любовных приключений; позже встретился с девушкой, которая ему понравилась; танцевал с ней и ездил на пляж и через какое-то время сделал предложение,
В его жизни были и случайные связи, как, например, с Изабель, оставившие восхитительное воспоминание, но не было настоящей, всепоглощающей страсти. Это отнюдь не означало, что он не любил Клер и своих детей. Он любил их. И это чувство стало со временем неотъемлемой частью его жизни, необходимой ему, как пища. Пища души. Благодаря им он включился во всеобщий поток жизни. И все же ему почему-то казалось, что любовь с ее прелестью и очарованием прошла мимо него, — та любовь, которая завладела сейчас Мифф и ее избранником.
— Как тебе здесь живется, папа? — спросила Мифф.
— Как мне живется? — Он не мог противиться желанию подразнить ее. — Знаешь, мне, пожалуй, пришлась но душе первобытная жизнь на природе.
— Нет, нет! — вскричала Мифф. — Вечно бродяжничать в зарослях, допустить, чтоб мозг притупился в бездействии. Это невозможно. И особенно сейчас, когда так много нужно сделать и когда ты сам в силах сделать многое!
— Вот в том-то и дело! — Взгляд Дэвида снопа устремился на огонь. — Так много сделать! Но что может сделать один человек, чтобы действительно принести людям пользу? Вот это я хотел бы знать. И знать наверное.
Он жаждал услышать, что скажут ему Мифф и Билл; выслушать их точку зрения, изложенную ясно и свежо, обсудить с ними свои убеждения и планы.
— Мы считаем, что в одиночку многого не добьешься, — сказал Билл. — Но когда человек действует вместе с другими, — для него нет ничего недостижимого.
— В единении — сила, — усмехнулся Дэвид. — Да, это известно. Но единение во имя чего?
— Во имя мира на всей земле! — воскликнула Мифф. — Ты и сам к этому стремишься, папа! Ведь правда?
— Да. Но как заставить других людей стремиться к тому же? Тысячи мужчин и женщин не думают об этом и не желают думать. Одно разоружение еще ничего не решает. Смысл человеческой комедии в том, что созидание и уничтожение идут рука об руку. «Человек — разрушитель. Человек — созидатель».
— Он разрушает, чтобы строить, — сказал Билл.
— Строить и перестраивать, — подхватила Мифф. — Мы трудимся, как муравьи. Поколение за поколением мы будем продолжать строить. И если все, что мы построим, предадут уничтожению, мы будем строить снова и снова, как муравьи, миллионы муравьев, и на наших телах встанут опоры моста в будущее.
— Бесполезная жертва! — взорвался Дэвид.
— Пусть наши завоевания сейчас ничтожно малы, со временем мы свое наверстаем, — возразил Билл.
— Должна же быть какая-то логика, какой-то разумный путь, который позволит избежать столь нелепой затраты энергии! Вот его-то я и ищу.
— Мы этот путь уже нашли, — сказал Билл.
— Пусть так, — согласился Дэвид. — Но я не убежден, что этот путь единственный. Ведь у вас нет общего языка с теми тысячами людей, которые не сознают, сколь реальную опасность несет с собой современная война, вы не смогли убедить их даже в том, что необходимо прекратить производство и испытание термоядерного оружия.