Негасимое пламя
Шрифт:
Они оставили позади шумный и беспокойный Честер, впереди расстилалась безлюдная равнина.
Вскоре показались Чеширские пустоши, будто призрачным саваном окутанные седоватым покровом тумана. Решив сократить путь, они свернули с главной дороги и направились через болотистые топи. Когда же путники вернулись на дорогу, лошади быстро набрали скорость, а вооруженные всадники, сомкнув ряды, мгновенно превратились в небольшой, но грозный отряд.
Был уже полдень, когда они решили пообедать и дать отдых лошадям.
В следующий раз отряд остановился,
Поездка для Джессамин была тяжелой, Но она ни о чем не жалела — ведь Рис все время был рядом. Джессамин опять предпочла переодеться в мужское платье и сейчас напоминала юного оруженосца, отправившегося в свой первый поход. Всю дорогу Рис не переставал дружески болтать с ней — много и охотно рассказывал о себе.
На третий день путешествия они коснулись в разговоре и политики. И хотя Джессамин мечтала, чтобы их отношения так и оставались вне династических разногласий, но в глубине души прекрасно понимала, что вряд ли это возможно.
— Так, значит, ты — один из приверженцев Глендовера? — собравшись с духом, отважилась она спросить наконец.
— А как ты угадала? — ответил он вопросом на вопрос.
— Ну… в конце концов, ты же валлиец. Вот мне и показалось, что так и должно быть.
— А как насчет тебя, Джессамин, — можно узнать, на чьей ты стороне?
Она пожала плечами, даже не зная, что сказать.
— Видишь ли, как ни странно, но владельцы Кэрли традиционно сохраняют нейтралитет.
— Но это невозможно! Вы должны сделать выбор: Генри Болингброк или король Ричард!
Она уставилась на него широко распахнутыми глазами, не веря своим ушам:
— Но ведь король Ричард мертв!
— Или скрывается, дожидаясь удобного момента, чтобы вернуться и потребовать назад свой трон. Оуэн Глендовер верит в это. Когда-то много лет назад он был его оруженосцем. После того как король попал в плен, Глемдовер долго разыскивал его, но все было напрасно.
— Я знаю, многие валлийцы до сих пор верят в то, что Ричард жив, — начала Джессамин, ласково положив ладонь поверх его руки. — Но король умер, Рис. Один менестрель рассказывал мне, что сам видел, как тело Ричарда везли из Понтефракта. Он хорошо знал короля в лицо… тут не могло быть никакой ошибки.
— Может, твой менестрель просто набивал себе цену!
— Нет… не думаю… Да и для чего ему лгать мне? Рис помолчал, потом поднял голову и с тяжелым вздохом произнес:
— Я подозревал об этом, причем довольно давно. Большинство валлийцев до сих пор хранят верность Ричарду. Узнать о его смерти… это все равно что умереть самим… Поэтому будет лучше, если я не стану болтать о том, что услышал от тебя. Ты же понимаешь, эта легенда… она дает им надежду.
— Но неужели это имеет какое-то значение для Глендовера? — спросила Джессамин.
Рис расхохотался и покачал головой:
— Конечно, нет. Глендовер враждует с Греями из Руфина. После того как был разграблен Сичарт,
— Но ведь Глендовер и так уже захватил Руфин! Неужто ему все мало? — спросила Джессамин. Она знала, что еще в сентябре во время ежегодной ярмарки валлийцы окружили и предали огню этот город, который издавна принадлежал английским Маршам.
— Око за око, любимая. А уничтожение Руфина — малая плата за все, что было между ними. Ты, верно, забыла, что Реджи Грей был первым, кто захватил земли Глендоверов. Ведь Круасо-Коммон веками принадлежал им. И если бы не наглость Грея, ссоры бы и не было.
— Но неужели Глендовер намерен из-за этого начать в стране гражданскую войну?
— Если все суды в этой стране всегда на стороне английского лорда, что нам остается делать?!
Джессамин не знала, в самом ли деле закон столь пристрастен, как обычно уверяли валлийцы. В конце концов, Рис в это верил.
— Ты так и не сказала мне, за кого же Кэрли? — резко осведомился он.
— За Дакре.
— Но ведь вы живете не на необитаемом острове, — сурово напомнил Рис.
— Мой отец когда-то был сторонником Ричарда.
— Значит, он был бы на нашей стороне.
— Он был верным слугой короны!
— Даже если она на голове у вора?
— Он был слугой короны! — упрямо повторила Джессамин, отчаянно желая прекратить этот бессмысленный спор.
— Тогда ты должна понять, Джессамин: как только я вырву Кэрли из рук людей сэра Ральфа, над его бастионами взовьется знамя с валлийским драконом!
Онемев от изумления, Джессамин растерянно заморгала.
— Нет, ты не сделаешь этого! Мы не сторонники Глендовера! Ведь если ты так поступишь, то любой проходящий мимо английский отряд сочтет своим долгом нас атаковать!
— Если я завладею Кэрли, над ним поднимут валлийский флаг!
— Это что — угроза?
— Нет, леди, обещание.
Следующие несколько миль они проехали в молчании. Размышляя о его безумном упрямстве, о том, как он настаивал, чтобы она перешла на сторону Оуэна Глендовера, Джессамин закипала от ярости. Когда она бросилась к нему за помощью, он ни словом не обмолвился об этом. Боже мой, неужели он не понимает, что стоит им только объявить о переходе к Глендоверу, и для Кэрли все будет кончено!
Пошел снег с дождем. Люди до того промерзли, что Рис приказал остановиться на ночлег. Ближайшим местом, где мог бы укрыться от непогоды отряд, была ферма с полу развалившимся амбаром. Рис распорядился, чтобы его воины, говорившие по-английски, попросили хозяина о ночлеге для них самих и их измученных лошадей, пообещав расплатиться золотом.
Джессамин скорчилась, прижавшись к стене амбара, чтобы хоть как-то защититься от пронизывающего ветра. Рис бросил на нее мимолетный взгляд и, убедившись, что девушка одета достаточно тепло, занялся своими людьми. Их ссора больно ранила самолюбие обоих, а Рис к тому же был не тот человек, который мог с легкостью попросить прошения у женщины.