Негасимое пламя

Филлипс Патриция

Элинед осмотрелась, пытаясь отыскать знакомую широкоплечую фигуру. Сегодня Рис надел кроваво-красный дублет из шелка и бархата, отделанный белым атласом. На фоне его смуглой кожи и черных как ночь волос цвета дублета казались особенно яркими. Именно она подарила ему этот роскошный наряд, и чтобы порадовать ее, Рис надел его нынче вечером. Собственно, Элинед на это и рассчитывала. Ей хотелось, чтобы вес женщины заглядывались на него, отчаянно завидовали и добивались внимания Риса, помня при этом, что принадлежит он только ей.

Но сам Рис до сих

пор ничего ей не подарил. Должно быть, решил сделать это, когда они останутся наедине, При мысли о трогательной любовной сцене, что ожидала ее, на губах Элинед заиграла мечтательная улыбка. Вне всякого сомнения, Рис хочет извиниться за безобразную сцену. Вот и хорошо. Она, конечно, вначале будет дуться и отворачиваться, но потом великодушно простит и пообещает все забыть.

И тут Элинед увидела предмет своих мечтаний: окруженный стайкой щебечущих дам, Рис весело смеялся. Глаза Элинед гневно сузились. Какая-то женщина с неестественно бледным лицом игриво держала его за руку.

Должно быть, дочка одного из компаньонов Проктора. Бесстыжая мерзавка! Как она вульгарно хихикает и заигрывает с Рисом! Тонкие губы Элинед превратились в узкую красную полоску, когда она убедилась, что ему это даже нравится.

Она решительно встала и направилась к Рису. Подойдя поближе и хорошенько разглядев, что происходит, Элинед вскипела от ярости. Бесстыжая потаскушка дошла до того, что прижималась к нему всем телом. Травянисто-зеленый шелк платья обтягивал ее грудь словно вторая кожа. Острый розовый язычок игриво скользил по пухлым губам. В эту минуту она удивительно напоминала кошку, нацелившуюся на сливки.

— У нас весь вечер не было случая потанцевать, дорогой! — резко заметила Элинед. Схватив Риса за руку, она решительно отстранила наглую девицу.

Рис склонился к ушку дамы в травянисто-зеленом платье. На губах его заиграла чувственная улыбка. При виде того, как он на глазах у нее беззастенчиво флиртует с этой бесстыдницей, Элинед пришла в такую ярость, что с удовольствием растерзала бы обоих.

— Помните, лорд Рис, вы всегда желанный гость в нашем доме, — проворковала мерзкая распутница чуть хрипловатым, волнующим голосом. А потом склонилась в реверансе так низко, что все прелести, которыми столь щедро наделила ее природа, оказались у него перед глазами.

— Благодарю за любезное приглашение, мисс Джоан, — вежливо ответил Рис.

Элинед могла поклясться, что видела, как он напоследок игриво подмигнул девице. Та, жеманно и глупо хихикая, наконец оставила их одних. Элинед схватила Риса за руку и потащила его за собой. Музыканты снова заиграли, столы были убраны, и по залу теперь кружились танцующие пары.

— Ты же сказала, что у тебя разболелась голова, — напомнил Рис, когда они с Элинед присоединились к разодетым в пух и прах гостям, кружившимся под музыку.

— Мне уже лучше, — процедила Элинед сквозь зубы.

— Понятно. Мигрень исчезла как по волшебству, лишь только ты увидела, что Джоан отчаянно пытается соблазнить меня! — понимающе хмыкнул он,

с удовольствием заметив, как ее щеки заалели от смущения.

— Что тут смешного, не понимаю?! Почему ты вообще позволил ей выставить себя на посмешище? — спросила Элинед.

— Да никто ничего и не заметил, уверяю тебя, милая. Не у всех же такой острый глаз, как у тебя! — ухмыльнулся Рис, наслаждаясь се растерянностью.

Поначалу Элинед даже не нашла, что ответить.

— Послушай, канун Рождества — не самое удачное время для ссор, — прошептала она умоляюще. — Перестань, прошу тебя! Ты так жесток со мной в последнее время.

Рис ласково сжал ее руку, прошептав на ухо несколько примирительных слов.

Танец закончился, и дурное настроение покинуло Элинед. Она сгорала от нетерпения, дожидаясь, когда же Рис преподнесет ей рождественский подарок.

— Ты не забыл, что все еще не подарил мне ничего к Рождеству? Или ты даже не позаботился об этом?

— Ну что ты, дорогая! Как же я мог забыть?! Подожди минутку. Я сейчас схожу за ним.

Элинед просияла. Присев на низкую скамейку возле стены, она горделиво разгладила пышную юбку, стараясь выглядеть как можно привлекательнее. Да она и впрямь была хороша! Роскошные, отливавшие серебром и золотом волосы, которые служанка заплела в толстые косы и, перевив лентами и жемчужными нитями, уложила над ушами в затейливую прическу, делали ее похожей на ангела. Элинед не хватало лишь двух белоснежных крыльев за спиной, чтобы как две капли воды походить на принаряженных в атлас ангелочков, украшавших каминную полку. Правда, лицо ее было куда красивее, чем у этих разряженных кукол. К тому же те были изображены с пухлыми, надутыми щеками — оба яростно дули в позолоченные трубы.

В зале, где всю ночь горели сотни свечей и пылали факелы, было трудно дышать. Поморгав, Элинед почувствовала, что у нее отчаянно болят глаза. Она едва смогла разглядеть приближающегося Риса.

— Давай отойдем в сторону, подальше от толпы. Не хочу, чтобы на нас глазели любопытные, ведь это касается только нас с тобой, — сказал Рис. Взяв Элинед за руку, он потянул ее за собой. Украдкой скосив на него глаза, она с радостью заметила, что он держит под мышкой плоскую деревянную шкатулочку.

Сердце Элинед радостно екнуло. Девушка послушно последовала за ним. Сейчас можно сыграть роль послушной и кроткой овечки, великодушно решила она.

Словно маленький ребенок, Элинед стиснула руки, сгорая от нетерпения. Рис улыбнулся и протянул ей шкатулку из сандалового дерева с изящно изогнутой крышкой. Пылко поблагодарив, Элинед вежливо поднесла к глазам шкатулку, любуясь изящной безделушкой. Однако для хранения драгоценностей она была чересчур велика, разве что Рис расщедрился и приобрел для нее целый гарнитур. Трясущимися, пальцами Элинед откинула золоченый крючочек и подняла крышку. Скорее всего рубины, а может, и жемчуг, промелькнуло у нее в голове. Внутри на фоне нежно-розового атласа покоилась пара изящных голубых перчаток.