Нехрупкая Лилия

Шефф Вийя

Если Воронин в этом участвовал, то я его сейчас просто придушу. Не позволю дуру из меня делать и каким-то хабалкам мне указывать, где быть или куда ехать.

На пороге на солнышке развалилась кверху пузом собака.

— Не сваливай никуда, со мной пойдёшь, — приказываю ей.

Лупает на меня глазками и виляет хвостиком.

В сенях всё тот же запах сушёных трав. Только сейчас он мне до тошноты противен. Спалила бы всё к чёртовой матери.

Стучусь и, не дождавшись, вхожу в хату.

—

Есть кто дома?

А в ответ — тишина.

Прохожу. Словно никого нет, но взгляд падает на задёрнутую занавеску, отделяющую комнату от другой части дома.

Отдёргиваю.

Стас спит. Тормошу за плечо. Ноль реакции. Хлопаю по щекам. Не просыпается. Пульс слабый.

— Чтоб тебя, Воронин! Говорила же, что за ним следить надо.

Достаю телефон и набираю Алиску.

— Да, — сонно.

— Быстро за руль и в деревню к дому знахаря Митрофана.

— Лиль, ты чего? — спросонок не понимает меня.

— Блядь, Алиска, подними жопу и в темпе вальса в деревню! Воронин без сознания, пульс еле прощупывается.

Слышу грохот в трубке. Упала что ли?

— Сейчас, — постанывает от боли. — Как найти-то дом?

— Спросишь у кого-нибудь, как доехать до футбольного поля. Дом рядом, я встречу. Ещё сумку мою захвати. В палатке. Чёрная. И быстро! — ору в трубку.

— Что ты здесь забыла?

Поворачиваюсь. Дарья стоит с чашкой воды и полотенцем.

— Думаешь вывести его из обморока своими примочками? Ему врач нужен, — встаю и приближаюсь, со злостью сжимая кулаки.

— Он просто спит… — теряется.

— Ты дура?! Какой сон?! Или ты его чем-то опоила? — хватаю за руку и выворачиваю в запястье.

— Ай!

— Признавайся!

— Митрофан сказал, что у него вечером голова болела. Он пришёл и лёг спать, — не признаётся.

— Слышь ты! Со мной лучше не связываться. Что ты ему дала?

— Отвар успокоительный… — начинает реветь, я сильнее кручу за руку. — Я как лучше хотела.

— С Филом ты спала тоже из лучших побуждений?

Ошарашено распахивает глаза.

Не отпуская, достаю из кармана телефон и показываю ей запись её ночных приключений.

— У тебя сутки, чтобы придумать причину отказа от свадьбы. Иначе я покажу это видео твоему деду. Вот он обрадуется, что его внучка потаскуха. Хотя… — слышу сигнал машины за воротами. — Может и не стоит. Деду скажешь, что Стаса я в больницу забрала.

— Стаса?

— Да, представляешь. Его Стасом зовут. И это мой мужчина. Так что руки прочь! — отбрасываю её ладонь. — А то загрызу.

Ник с Алиской вламываются в дом.

— Помогайте! — киваю им на Воронина.

Ник подхватывает его под одно плечо, я под второе. Алиска шугает онемевшую Дарью. Выволакиваем Стаса на улицу, укладываем на кровать в автобусе.

—

Куда? — садится Ник за руль.

— В город. В больницу. Эта идиотка его чем-то напоила, а он отключился, — кладу голову Воронина себе на колени.

Отъезжаем.

Алиска проверяет пульс и смотрит в глаза.

— Плохо дело. Трава здесь ни при чём. У него зрачки разной величины.

— И что это значит?

— А то, что у него какая-то травма. Или…

— Или? — вопросительно приподнимаю бровь.

— В больнице скажут точно, — увиливает от ответа.

— Гасанова!

— Опухоль может быть! — срывается. — Короче, МРТ делать надо. И консультация нейрохирурга.

Час от часу не легче…

Глава 20

— Почему так долго? — встаю и заламываю руки в ожидании хоть каких-то вестей о Воронине.

— Лиль, уймись! — дергает меня Алиска за край рубахи, заставляя сесть обратно. — Можно подумать, тебе обследование не делали. Ты же сама недавно МРТ проходила, знаешь, что это долго. Плюсуй анализы, осмотр. Он же без сознания, сказать и показать, где болит, не может. Ник, ну хоть ты ей объясни!

Гас отходит от стены, на которую опирался всё время.

— Без паники. Нормально всё будет.

— Как-то не звучит успокаивающе, — строю гримасу.

— Пойду я где-нибудь кофе раздобуду, — уходит.

— Помощник, блин! — смотрит ему в спину Алиса.

— Без него мы бы Стаса так быстро не погрузили и не привезли. Так что не гони на мужа.

— Какие-то плюсы от его груды мышц.

Из двери отделения выходит мужчина в больничном халате.

— Вы родственники Воронина Стаса Юрьевича? — подходит к нам.

Нейрохирург Потанин Сергей Александрович, — читаю на бейджике.

— Почти… Друзья. Родственники далеко. Мы его привезли.

— Хм… Ну, идёмте, — показывает рукой в сторону кабинета наискосок.

Я сажусь на стул, в голове шум. Жутко боюсь, что новости плохие.

Доктор крепит снимки на светящуюся панель, чтобы лучше было видно. Алиска внимательно всматривается в них. По озадаченному взгляду понимаю, что ничего там хорошего нет.

Подхожу к ним сзади, стараясь не мешать.

— Вот здесь видите? — показывает участок на затылке.

— Это опухоль? — прищуривается Гасанова и подходит поближе.

— Да.

— Злокачественная?

— Без результатов анализов трудно пока определить. Но вы же понимаете, что в любом случае её здесь быть не должно?

Киваем дружно.

— Метастазов нет, — показывает вокруг.

— Она могла появиться на месте старой гематомы от черепно-мозговой травмы?

— Вполне.

— Раньше она его не тревожила. Почему?