Неидеальная любовь. Книга 1
Шрифт:
Внутренний голос тут же подсказал ответ. Да просто потому, что боялся, что она не вернётся к нему вечером! Из-за этого и напросился вместе с ней.
С другой стороны, есть повод познакомиться с её семьёй и не бояться мести со стороны её отца. Бывший директор школы обладал поразительной способностью уметь разговаривать так, что, даже не повышая голоса, способен был нагнать на собеседника страху и Волков не питали иллюзий на его счёт. За свою дочь он может устроить "сладкую жизнь" любому, вне зависимости от количества у провинившегося кадра денег
Юлька резко распахнула дверцу и устроилась на заднем сидении, поставив рядом с собой несколько пакетов. Её лицо сверкало румянцем, а в глазах плескалась злость, пополам с яростью. Слава богу, что обращён этот коктейль был явно не на двоих молодых людей, на время позабывших о собственных разногласиях и раздумывающих на тему, как бы не попасть под хоть и изящную, но довольно сильную руку.
– Мышь? Что случилось?
– Первым полез грудью на амбразуры Иван, выкинув недокуренную сигарету в окно и подняв стекло.
– Чего сверкаешь на нас глазами, а? Кто-то обидел? Неужели Влад нарисовался?
– Нет!
– Как-то слишком быстро и резко откликнулась Юля, глубоко вздохнув и проведя рукой по волосам.
– Просто позвонил кое-кто.
– И поэтому у тебя на левой руке глубокие царапины? Неужели звонивший был с когтями?
– Алексей внимательно смотрел на девушку в зеркало заднего вида.
– Можно сказать и так, - немного нервно усмехнулась девушка и вопросительно изогнула бровь.
– Так мы едем или как?
– Едем. Адрес назови только, - буркнул Волков, про себя решив всенепременно выяснить, с кем общалась его девушка, и кто оставил эти царапины. Уж очень ему не нравилась складывающаяся ситуация.
– Карла Маркса 6, - одновременно ответили Иван и Юля, затем переглянулись и оба понимающе усмехнулись. Блондин перегнулся через сиденье и успокаивающе погладил Соколову по щеке. Та устало улыбнулась и покачала головой, кивнув на Волкова. А тот только стиснул зубы, продолжая проговаривать про себя как мантру: "Она переедет ко мне и будет со мной, не с ним". Правда, это не особо успокаивало, хотя и вселяло некоторую надежду на то, что у него получится огранить время общения Юли с этим "родственничком".
Ехали молча. Иван на первых порах пытался вовлечь их в разговор, но быстро сдался, заметив, что особых результатов на этом поприще не добился. Юля смотрела по больше части в окно и на её лице то и дело возникало хмурое и замкнутое выражение, выводившее Волкова из себя. Он нутром чуял, что в подъезде что-то случилось и это "что-то" заставляет её нервничать, то и дело, дотрагиваясь до царапин на руке. Если бы они были одни, то он наплевал бы на всякие приличия, развернулся бы и увёз её обратно к себе, после чего долго и обстоятельно заставлял расслабиться и лишь добившись нужного ему эффекта приступил бы к допросу по всей строгости.
Но с ними в одной машине ехал уже надоевший Алексею родственничек... Поэтому ему оставалось только уповать на то, что долго они у родителей Соколовой не задержаться и больше никуда не поедут.
Семья Соколовых
Волков припарковался на специально отведённой для этих целей площадке и вышел из машины. Пока Юлька возилась со своими пакетами, он успел открыть ей дверь и даже помочь выбраться, за что получил насмешливый взгляд в исполнении Ивана. Но Алексей его проигнорировал, посчитав, что пока лучше не обращать на него внимание.
Они втроём направились к центральному подъезду дома, когда со стороны игровой площадки раздался вопль, больше всего смахивающий на боевой клич индейцев и заставивший вздрогнуть даже ко всему привычных бабулек:
– Юля!
Соколова тяжко вздохнула и сунула ему в руки пакеты, после чего повернулась в сторону крика и едва успела выставить перед собой руки, как в неё врезалось нечто, напоминавшее недоделанного снеговика и улыбающееся во все тридцать два зуба.
– Сестрёнка моя! Я скучала!
– Во всю восклицало нечто, на проверку оказавшееся девочкой, лет двенадцати на вид, одетая в чёрные джинсы и длинный чёрный пуховик, явно большой ей по размеру. Простая вязаная шапка сбилась на бок. Лицо, так похожее на лицо Юли, раскраснелось. Широкая улыбка и ярко блестящие серые глаза, сейчас близкие по цвету к голубым, дополняли образ жизнерадостного отпрыска из рода Соколовых. То есть - младшей сестры Юлии, сейчас пытающейся, во-первых, снять с себя радующееся чадо, а во-вторых подняться на ноги, потому как валяние в снегу на спине ей видимо не особо по вкусу пришлось.
– Полиша, солнце, я тоже по тебе скучала, - выдавила из себя Соколова, бросив уничижительный взгляд на Ваньку, которого происходящее очень даже забавляло.
– Но слезь с меня, пожалуйста. И давай пойдём домой вместе. К тому же, смотри. Ванюша приехал.
– Перевела стрелки, - буркнул вмиг погрустневший Петренко, но вынужден был улыбнуться и уже в свою очередь терпеть тисканье младшего ребёнка, который радовался их приходу так, словно не видел лет пять точно.
– Мелкая, как ты у нас выросла. Совсем большая уже стала. И мокрая к тому же вся. Ты чего, в сугроб головой вперёд ныряла?
– Нет, - честно признался ребёнок, продолжая широко улыбаться.
– Там просто горка такая классная, мы с неё головой вперёд катаемся, а перед горкой как раз такой здоровский сугроб намело...
– Всё с тобой ясно, чудо ты, в пёрьях.
– хмыкнула Юлька, уже успевшая встать на ноги и даже отряхнуть джинсы от налипшего снега.
– Ты с нами домой пойдёшь, или погуляешь ещё?
– Погуляю, - тут же откликнулась девочка, которую, как понял Волков, звали Полина, и унеслась обратно на площадку, на ходу крикнув.
– Маме привет!