Неидеальная любовь
Шрифт:
— Хм, мне начинать ревновать? — нахмурился, поглядывая с показной злостью на предмет мебели.
— Давай. Я посмотрю, как ты прирежешь его в приступе ревности, а после вызову добрых дядей санитаров.
— Злая ты, — фыркнул Волков и потёрся щекой о мою ладонь.
— А кто в понедельник может быть добрым? — удивлённо похлопала глазами, после чего не выдержала и рассмеялась. — Доброе утро, — склонившись, легонько поцеловала его, практически просто мазнула по губам.
— Доброе, — улыбнулся Алексей, но в его глазах мелькнуло выражение настороженности и обиды. Надеюсь,
Потому что очень не хочется снова с ним ругаться или скандалить. Хотя если его приступы ревности ко всему окружающему продолжаться, разбор полётов будет не особо приятным. Ладно, я сама этого хотела, в принципе, но пыл ему явно стоит поумерить.
Позавтракав и неспешно собравшись, мы покинули наш дом. Волков подбросил меня до магазина. А сам уехал по своим делам, дав возможность вздохнуть с облегчением. Постоянное внимание меня слегка нервировало.
До двух часов усиленно занималась работой. Девчонки после выходных напоминали живое воплощение зомби и страдальчески стонали, периодически жалуясь на то, что мы с Юлькой их нещадно эксплуатируем. Но Самс и сама выглядела не самым лучшим образом, так что на роль злобного начальника годилась только я.
А мне лично было забавно подкалывать их и видеть муки страдания на лицах и обещание всевозможных кар, что на меня обрушат, если найдут в себе силы для этого.
В пол второго, собралась на выход. Попрощавшись и попросив больше так не напиваться, вышла из офиса, направившись в сторону набережной. Кафе «Сантьяго» находилось как раз в той стороне.
Сегодня погода оказалась пасмурной, по небу ползли серо-чёрные тучи. Где-то вдалеке грохотал гром, пахло водой и скорой грозой. Об этом говорила и давящая духота, казавшаяся настолько плотной, что ее, наверное, можно было бы резать, при желании.
Зайти в кафе успела до того, как начался дождь. Поёжившись от внезапного холода, потёрла руки и оглядела небольшое, уютное помещение, наполненное полумраком. Кожевников обнаружился в дальнем углу, около большого окна, на котором не было никаких штор и можно было рассмотреть, что творилось на улице. К тому же, это было единственное более или менее освещённое место во всём заведении.
Вздохнув, одёрнула тунику, провела рукой по волосам и решительно направилась в его сторону.
Казалось, что он почувствовал моё приближение, так как резко повернулся ко мне. Широкая улыбка расползлась на его лице. Он ещё в школе был достаточно милым, а теперь и вовсе производил интригующее впечатление на слабый пол. Официантка так и вилась рядом, мило интересуясь, и, по видимому, уже в который раз, не желает ли он чего-нибудь кроме кофе.
— Привет, — усевшись за столик, мельком глянула на мужчину и перевела свой взгляд на девушку, сразу же прекратившей заигрывать с клиентом. Ну ещё бы, у него же появилась собеседница. И она никак не могла ошибиться столиком…
— Что-то желаете? — как можно более любезнее поинтересовалась высокая, излишне худая брюнетка, стараясь сохранить искреннюю доброжелательную улыбку на лице. У меня возникло желание развеять все её подозрения, сообщив, что на этого конкретного представителя мужской части
Но Женя на меня так жалобно посмотрел, что невольно заставил весело усмехнуться.
— Чашку чёрного чая и кусок яблочной шарлотки, — склонила голову набок, изучающее рассматривая официантку. — Побыстрее, пожалуйста.
— Мы всегда работаем быстро, так что…
— Милочка, работайте, — жёстко ответила, тут же потеряв к ней всякий интерес. Да, соглашусь, грубовато прозвучало, но, по-моему, по-другому она вряд ли оценила бы, что работа для неё сейчас дороже, чем мимолётная надежда на какие-то отношения с симпатичным мужчиной, зашедшим в это кафе.
— Хорошо, — поджав губы, девушка кивнула головой и испарилась, оставив нас с Кожевниковым наедине. Относительно, конечно же.
Заказ принесли спустя минут пять. Всё это время мы не произнесли и слова, молча рассматривая друг друга и даже не пытаясь начать разговор, который так или иначе должен был состояться.
Размешав сахар, отпила горячего напитка и удовлетворённо вздохнула, почувствовав согревающее тепло. И только после этого поинтересовалась:
— Итак?
Евгений ещё несколько минут смотрел на меня, после чего произнёс:
— Ты же знаешь, что случилось.
— О вашей игре? — вскинула брови, продолжая мило улыбаться, но внутри всё сжималось от некой затаённой злости внутри, обиды за Женьку. Потому что довести Павлову до состояния депрессии дело очень сложное и трудоёмкое. Тут действительно надо чего-то для неё значить.
— И не только, — едва заметно поморщившись, Кожевников продолжил говорить. — Кстати, зачем ты нахамила бедной девушке?
— Жень, я не в настроении. Причём очень не в настроении, — потерев виски, пожала плечами, откусывая кусок десерта. — Поэтому, пожалуйста, переходи к делу, не трать моё время на философские разговоры о том, что, как и почему в этой жизни делается.
— Хорошо, — отпив ещё кофе, мужчина сложила руки на столе, сцепив пальцы в замок. — Раз без философии, так без философии. Я её люблю.
— Кого? — непонимающе переспросила, уже начиная догадываться, что мне сейчас скажут. Что, впрочем, меня нисколько бы не удивило, если честно. Кожевников не совсем тот человек, который будет пытаться общаться с подругой предполагаемой «игрушки» при этом не испытывая к своей «жертве», что-то кроме желания.
Мы не виделись достаточно давно… Но некоторые принципы остаются неизменными даже спустя столько лет.
— Женю, — криво усмехнувшись, уточнил Кожевников и продолжил говорить. — Да, я знаю, что мой поступок никак не вяжется с тем, что я сейчас сказал. Но вообще-то, я и не планировал в неё влюбляться. У меня жена есть, вообще-то.
— Что-то мне вся эта ситуация напоминать начинает, но я пока что промолчу, — отпив ещё чаю, повернула голову к окну, отстранёно наблюдая за всё больше усиливающимся дождём и спешившими спрятаться, от разыгравшейся стихии, людьми.
На душе было погано. Это же насколько надо влюбиться, что бы отступить от собственных принципов? Впрочем… О чём я говорю? Сама далеко не лучший представитель влюблённой женщины.