Неидеальная любовь
Шрифт:
— Прости, — он прошептал это одними губами, однако выражение лица не изменилось, да и взгляд оставался всё таким же злым, напоминая волчий. Впервые задумываюсь над тем, что порой фамилии очень подходят их владельцу.
— Забудь, — вздохнула и кивком головы указала на вход в его кабинет. — Идём?
— Как скажешь, — он хищно улыбнулся и резко дёрнул на себя несчастную дверь, после чего зашёл сам, предварительно снова пропустив меня вперёд.
На нас уставились три пары глаз. В них была злость, обида, ненависть и осуждение. И ни грамма раскаянья или хотя бы понимания того, какие необратимые последствия
Я улыбнулась, приветливо и даже с долей насмешки. В моей душе не появилось ни жалости, ни сожалений, ни грусти. Ничего. Такое ощущение внутренней пустоты возникает, обычно, когда смотришь на тех, кого уже и за человека не считаешь.
— Ну, здравствуйте, мои дорогие, — ласковый взгляд, по-прежнему улыбка на губах и твёрдые шаги в сторону рабочего стола Волкова, сейчас являющегося для меня неким своеобразным островком покоя.
Алексей шёл следом, периодически, словно случайно касаясь пальцами моей руки. Такая тактика оказалась весьма эффективной, держать себя в руках получалось достаточно хорошо.
Впрочем… Всё ещё впереди, не так ли?
Добравшись до мебели, хотела, было, усесться на край стола, но Волков, с присущим ему тактом (не спрашивая моего мнения и не особо интересуясь мнением окружающих), за руку довёл меня до своего кресла и усадил в него. Сам же вновь обошёл стол и устроился на его краю, частично закрыв мне обзор. Правда, возмущаться не стала, просто оттолкнулась ногами от пола и чуть сдвинулась в сторону, что бы видеть всё происходящее.
Ольга, Ваня и Андрей выглядели помятыми, а парни так ещё и избитыми, что не мешало им сверлить даже не нас, а конкретно меня злыми взглядами.
— Как здорово, что вы решили с нами встретиться, — после минутного молчания, показавшегося вечностью, медленно, практически нежно протянул Алексей. Вытащив из подставки, стоящей на столе, ручку и начав вертеть её в руках. Если я не ошибаюсь, то сейчас он старается себя успокоить и настроить на относительно мирный лад. Относительно, потому как, ручка в его пальцах так и мелькает, выдавая бушующую внутри злость. — Правда, ваше приглашение было слегка… Необычным?
— Ты трахаешься с этой сучкой? — Выплюнула готесса, придя в себя и сообразив, что ей ничего не угрожает. Пока что. — Все вы, мужики, озабоченные кобели, сбегающие при виде новой, более симпатичной подстилки!
— Оль, солнце, если тобой пользовались, а потом выкинули, в первую очередь причину надо искать в себе, а не в мировой несправедливости, — неприятно усмехнулся Алексей. По моей спине пробежала толпа мурашек, но я промолчала, решив, что пока не имеет смысла влезать в этот высокоинтеллектуальный разговор на тему кто и с кем трахался и как долго это продолжалось. Кстати, никогда не думала, что Ольга будет употреблять такие выражение, но не особо-то удивилась. В этой жизни всякое возможно.
— Причём тут я?! — Взвизгнула Шумалина. Подозреваю, что если бы не наручники, то на одну весьма язвительную особу в этом мире могло бы стать меньше. — Да ты в курсе, что она переспала с мужем своей подруги, как нефиг делать? Ты знаешь, какая она тварь и сволочь, а? Она же всех нас перессорила, вместе со своей ёбнутой подругой! Ты…
— Заткнись, — в голосе Волкова сквозил ледяной холод и такая тихая и спокойная злость, что даже я бы замолчала.
От услышанной информации внутри засвербело от сдерживаемого веселья, и как бы я не старалась, удержаться не было никаких сил. Смех вырвался наружу тихим хихиканьем, которое спустя пару мгновений переросло в громкий хохот. Закрыв глаза и откинувшись головой на спинку кресла, я смеялась до слёз, чувствуя, как солёные капли стекают по щекам. Ещё никогда мне не было так одновременно больно и забавно.
Больно?
Резко замолчала, прислушиваясь к собственным ощущениям и чувствам. Нет, меня вовсе не оскорбили или задели слова Ольги, и не такой бред приходилось про себя слышать. Однако, что-то царапало в душе, заставляя нахмуриться и отвернуться к окну, изучая пейзаж за стеклом.
Чёрт, мне же ведь не приятно вовсе не от того, что Волков услышал мои слова, да? Его мнение по-прежнему для меня имеет несущественное значение, не так ли?
Или всё же имеет?
— Ты же видишь, она сбрендила! Какого хера она ржала как стадо лошадей, а? — Продолжала вещать готесса, разрезая повисшую тишину своим визгливым тоном, похожим на голос прожжённой истерички. — Что я такого смешного сказала?
— Оль, я, конечно, знала, что у тебя мозг работает не так, как у нормальных людей, но не до такой же степени, — усмехнулась и отодвинула размышления про то, важно мне, какой меня видит Волков или не важно, как можно дальше и постаралась забыть про них. Хотя бы на этот день. Встав с кресла, не спеша обошла стол с другой стороны, чтобы не столкнуться с Алексеем, и подошла к замершей на стуле девушке. Странно, но в этот момент я её воспринимала, как предмет мебели, не больше. У меня даже не получилось на неё разозлиться. Ну что толку ругаться с тумбочкой, если она ничего не извлечёт из этого урока, а ты только зря потеряешь время, да собственные нервы.
— Не подходи ко мне! — Пискнула Шумалина и попыталась сжаться в комок, но наручники явно препятствовали подобному шагу. Кстати, а почему ребята молчат?
Мимолётный взгляд в сторону и на моих губах появилась понимающая улыбка, как зеркало отразившая самодовольную ухмылку Волкова, наблюдавшего за мной с интересом и любопытством. Во рту у каждого их «гостей» был кляп. Только Олечке удалось его вытащить, вот она никак и не может снова заткнуться. Что ж… Наш долг помочь ближнему своему, ведь так? Пусть даже помощь сводиться к простой просьбе замолчать, желательно надолго.
Присев перед ней на корточки, благо штаны позволяли подобный трюк проводить, осторожно коснулась пальцами её подбородка, заставляя открыть глаза и смотреть прямо на меня. Олечка очень удивилась. В глазах отражалось недоумение и яростная работа мысли. Вздохнув, потрепала бывшую одноклассницу по щеке, выпрямилась и от всей своей широкой души ударила её, сильно при этом размахнувшись.
Возможно, мне стоило её пожалеть. Судя по синякам, девочке и так не слабо досталось. Но когда дело касается моих родных и близких мне людей, у меня отшибает не только инстинкт самосохранения, но и жалость с сочувствием, а так же любые человеческие качества, что могут способствовать пропаганде гуманистических идей. Поэтому удар вышел сильным, да ещё и не ладонью, а кулаком, так как пальцы самопроизвольно сжались. Что бы расслабить руку пришлось прилагать некоторые усилия.