Неидеальная любовь
Шрифт:
Хмыкнув, покачала головой и, осмотрев кабинет на предмет мебели, остановила свой взгляд на двери, ведущей в приёмную. И вышла туда, решив, что вряд ли Алексей будет меня останавливать. Думаю, он понимает: без него я никуда не поеду. Во-первых, не на чем. Во-вторых, у него, как это ни странно, мои ключи от квартиры и мой же телефон. А ещё, у меня просто нет денег, что бы взять такси и рвануть домой. Запасная связка хранилась у соседки.
Аккуратно прикрыв за собой дверь кабинета, дошла до стола секретаря и уселась в холодное,
В душе царили смятение, непонимание и страх. Страх неизвестности, которая будет за тем самым шагом, последним, что остался до начала отношений между нами. Довольно смешно думать, что мне удастся избежать их, учитывая наше взаимное влечение. Да и чего греха таить? Он мне нравиться. Даже больше, чем нравиться. А то, что он проделал такую работу, что бы защитить меня, вообще достойно уважения и вызывает лёгкий трепет восхищения.
Хмыкнула и покачала головой. Вот уж чего-чего, а восхищения собственной персоной он от меня не дождётся. Даже если действительно заслужит его.
Ладно, это всё второстепенно. Доверие? Оно уже есть, как бы я не отрицала его наличие. А вот что делать со страхом? С боязнью получить точно такой же результат, как во время отношений с Владом? И пусть, мне доподлинно известно, что Алексей это не Влад и так поступать со мной он вряд ли будет… Не зря же говорят в народе: обжёгшись на молоке, дуешь на воду.
Потёрла виски, прислушиваясь к царившей вокруг практически идеальной тишине, не считая всхлипываний со стороны Ольги, но это уже второстепенно.
Итак, что же у меня получается? Встречаться с Волковым я буду, в любом случае. Переезд? Скорее всего, да. Но…
Чёрт, сколько же во мне всяких страхов и противоречий?! Не зря Павлова говорит, что в моих мыслях и рассуждениях без поллитры не разобраться!
Чертыхнувшись ещё раз, оглядела приёмную и наткнулась взглядом на телефон. Раздумывать было некогда, поэтому я взяла трубку, прижала её к уху и по памяти набрала такой родной и знакомый с детства номер.
Ответили не сразу, где-то после пятого гудка:
— Да, — и столько в голосе усталости, как будто он вагоны ночью разгружал.
— Ну привет, братик, — с трудом, но всё же удалось заставить себя говорить непринуждённо. Конечно, мне тоже было очень интересно, за что же получила от него по лицу, но с другой стороны где-то там, внутри своей души, существовала одна догадка, которую у меня не получится озвучить даже под самыми страшными пытками. А ещё, очень хотелось, что бы она оказалась ложной. Правда, в моём случае любое подобное предположение имело чёртово свойство сбываться. — Как дела?
— Юля? — Осторожно переспросил Ваня. Затем чуть помедлил и тихо прошептал. — Я не хотел.
— Тогда зачем? — Дверь в приёмную открылась и вошли сурового вида ребята, одетые все как один в чёрные брючные
— Ревность, — тяжело вздохнул братишка и снова замолчал.
На переваривание услышанного, у меня ушло почти три минуты. За данный временной отрезок, парни успели покинуть кабинет и приёмную, уведя с собой и наших дорогих «гостей».
— Юль? — Снова позвал меня Иван, заставив всё-таки подобрать рухнувшую челюсть и попытаться сообразить, что ему ответить на подобное признание.
— Мы родственники, — тихо прошептала, слегка растерявшись и не представляя, что говорить дальше.
— Знаю, данная истина мне прекрасно известна. Но это вовсе не значит, что ты не можешь мне нравиться, как девушка — спокойно, я бы даже сказала — слишком спокойно, ответил Ваня. В трубке послышался какой-то стук. Видимо, он куда-то вышел, чтобы никто не услышал наш разговор. — Да и к тому же ещё и братская ревность. Ты выставила меня, оставшись с ним наедине.
— Он не ушёл бы, Вань. Ни под каким предлогом, — усмехнулась и откинулась на спинку кресла. Кто-то вышел из кабинета, однако я не обратила на это никакого внимания. — И я сомневаюсь, что у тебя получилось бы с ним справиться.
— О ком это ты говоришь? И с кем? — Раздался заинтересованный голос Волкова прямо над моим левым ухом, заставив вздрогнуть и поднять на него взгляд. На меня смотрели с любопытством и какой-то отстранённой холодностью. И что произошло, чего я ещё не знаю? Надеюсь, это будет не столь фееричным, как утреннее известие? Нервы у меня одни единственные и те, уже изрядно потрёпанны.
— Не твоё дело, — спокойно пояснила и вернула своё внимание брату. — Вань, я бы хотела забыть о том, что тогда произошло, хорошо?
— Ты же понимаешь, я не хотел, — расстроено произнёс Иван. — Я просто… Переволновался. У меня порой бывает такое, непредвиденная реакция на то или иное событие. В нашей семье…
— Ванюш, — на мои плечи легли руки Алексея, сжав их так, что стало даже больно. Правда, разговора я не прервала, лишь неодобрительно покосилась на него. — Мы потом поговорим о… Ну ты понял о чём. И пожалуйста, не вини себя и не сердись на меня. Мне нужна поддержка близких. Особенно сейчас.
— Ты влюбилась в него, не так ли? — С горечью констатировал братишка. Спустя почти минуту, так и не дождавшись ответа от меня, сам себе ответил на поставленный вопрос. — Влюбилась…
— Я не знаю, — всё же удалось сказать это спокойно и равнодушно, хотя что-то внутри просто требовала проорать на всё здание, что я влюбилась в этого чёртового Волкова! — Ты же знаешь, я не ищу простых путей. Мне вечно приходиться продираться сквозь такие преграды, что лучше бы мне не уметь что-то чувствовать.