Неидеальное свидание
Шрифт:
– В доме все открыто. Что мое, то твое.
– Ого, и никаких настойчивых советов держаться подальше от западного крыла? – Хаксли непонимающе хмурится. – Ну, знаешь, как в «Красавице и Чудовище».
– Ты сравниваешь меня с Чудовищем?
– Не совсем. Кажется, он обращался со своей пленницей более подобающим образом.
– Мне это не кажется забавным.
– Надо же, какой сюрприз. – Я подхожу к холодильнику. Открываю одну из огромных дверей. Как Хаксли и говорил, в холодильнике лежат полностью готовые блюда с подписанными
– Тебе нравится брюссельская капуста? – спрашиваю я, видя большой запас этого овоща в контейнерах.
– Она полезна для тебя.
– Ну надо же. – Закрываю холодильник: – Где моя комната? – И тут внезапно замираю. – Подожди… нам придется жить в одной комнате? – Поднимаю руку. – Потому что именно тут я проведу черту. Ни за что не буду делить с тобой кровать. Мне нужно собственное пространство.
– Сюда, – говорит он, направляясь к лестнице, расположенной рядом с большой гостиной.
– Это не ответ. Мы спим в одной постели? Скажу тебе прямо сейчас – ты этого не захочешь. Я люблю спать голой.
– Мне это не в тягость, – бормочет Хаксли, поднимаясь по лестнице.
– Это был комплимент? – интересуюсь я, следуя за ним. – Ты хочешь сказать, что у меня красивое тело? Подожди… не важно. Не будь извращенцем.
– Я не извращенец. Это ты завела разговор о сне голышом.
– Я пытаюсь объяснить, почему не очень хороша в постели. – Замолкаю, потом продолжаю: – Подожди, я не это имела в виду. На самом деле я хороша в постели. Я знаю, как с помощью рук довести мужчину до блаженства. Волшебные, так про них говорили раньше. В сексуальном плане я хороший партнер, что надо. Фантастически делаю минет, если тебе интересно.
– Мне не интересно.
– Ну, я такая. Меня совсем не смущает моя сексуальность. И мне нравятся острые ощущения. Но когда дело доходит до сна – не до секса, а до сна – вот тогда все идет наперекосяк. Я сплю беспорядочно, поперек кровати. Легко могу пнуть человека, чтобы он подвинулся, и я не обнимаюсь. Так что знаешь… делить с тобой кровать и комнату – не самая лучшая идея.
Когда мы доходим до верха лестницы, Хаксли поворачивает направо и идет дальше по длинному коридору.
– Ты слышал меня?
– Я тебя слышал.
Я догоняю его.
– Тогда почему ты мне не отвечаешь?
– Потому что твоя непрекращающаяся болтовня меня раздражает.
– Ого, а ты настоящий придурок, – сообщаю я, когда он открывает дверь слева.
Захожу в комнату и сразу же теряю дар речи при виде современной светлой кровати с балдахином, которая манит прилечь на мягкое белье и пушистые подушки. У изножья кровати расположена скамья с подушками, а напротив – камин с двумя современными черными стульями в стиле середины прошлого века, стоящими под углом к пламени. Справа находится ванная комната, которая, я уверена, отделана мрамором, как и кухня. Но что действительно привлекает мое внимание, так это комод под большим окном, выходящим на лужайку перед домом. Потому что на нем лежат три моих дилдо. Одна розовый, один фиолетовый и член на
Боже правый, что они там делают? И кто, черт возьми, их трогал?
Бросаю взгляд на Хаксли, и, к моему несчастью, он тоже смотрит на мою коллекцию для самоудовлетворения.
– Твой персонал распаковал мои вещи?
– Да, – подтверждает он.
– Похоже, они наткнулись на мои дамские игрушки.
– Так ты их называешь? – спрашивает Хаксли.
– Могу называть «дилдо», если тебе так привычнее. Хотя, наверное, их наличие не очень хороший для тебя знак, да? – Пихаю его локтем. – Ну, знаешь, ведь предполагается, что ты должен удовлетворять меня.
– Для них в этом нет ничего нового. Они знают, что у меня есть игрушки.
Э-э-э… что?
Я правильно расслышала? У Хаксли Кейна есть игрушки? Вот это поворот.
– Что? Где? – Быстро оглядываюсь. – Ты прячешь их в тумбочках? – Подхожу к одной и открываю ее, но там пусто.
– Это не моя комната.
Я выпрямляюсь.
– Подожди, так мы не будем жить в одной комнате?
– Нет. Моя комната прямо напротив.
– Понятно. – Скрещиваю руки на груди. – И что об этом подумают твои сотрудники?
– Их проинформировали, что мы соблюдаем целибат до свадьбы.
Я громко фыркаю и прикрываю рот.
– Уверена, они от души посмеялись.
– С чего бы? – спрашивает Хаксли.
– Знаешь… – Взмах руки. – Разве ты не приводишь женщин домой?
– Нет.
– Ну что ж. – Обдумываю услышанное. – Ну, думаю, это хорошо для меня. Не нужно притворяться, что твоя любовь сходить налево не беспокоит меня.
Он подходит ко мне и впивается пальцами в мое плечо там, где оно соединяется с шеей. Этот жест не только приковывает мое внимание, но и мешает мне нормально дышать.
– Давай проясним одну вещь. – В голосе Хаксли звенит угроза. – Я не хожу налево, никогда так не делал и не буду. И я подписал с тобой контракт. А значит, я принадлежу тебе, а ты принадлежишь мне, пока мы не выполним обязательства в рамках нашего соглашения. Понимаешь?
Его слова доходят до моего разума, их смысл достаточно ясен.
Он больше ни на кого не будет смотреть, ни с кем не будет спать, пока не закончится наш договор, – вот что он говорит мне, и это не должно меня волновать. Но по какой-то причине по моей спине пробегают мурашки.
Раздраженный моим молчанием, Хаксли придвигается еще ближе, его тело теперь в паре сантиметрах от моего. Его рука скользит вверх по моей шее, а большой палец упирается мне в подбородок. Он приподнимает мою голову, заставляя меня посмотреть ему в глаза.
– Ты понимаешь, Лотти?
Боже, находиться к нему так близко, видеть направленный на меня зловещий, властный взгляд… в этот момент я понимаю, как много я поставила на карту. Потому что хотя он явно крайне высокомерен, и я представить не могу, что способна влюбиться в мужчину, который испытывает потребность раздавать приказы, я невольно чувствую что-то, когда он говорит со мной с такой убежденностью, когда вот так держит меня.