Неискушённо мудрые
Шрифт:
— Тебе лучше знать, — согласился кролик с некоторым сомнением, — но по мне слишком горячо.
— Доброе утро! — сказала сова. — Рада тебя видеть. Как поживаешь?
— Неплохо! — ответил дракон. — С гостеприимством здесь не очень. Кажется, люди на Западе боятся меня, хотя я всегда стараюсь оказать им услугу, когда это в моих силах.
— Я знаю, — посочувствовала ему сова, — холодные типы избегают… сердечности.
— Ничего не поделаешь, —
— Воздержись от экспансивности, — посоветовала сова. — Держи свои чувства при себе: такова Северная Конвенция. Но здесь тебе всегда рады.
— Да… рады, — добавил кролик, сдерживая кашель.
— Я буду стараться, — сказал дракон печально, — но рыцари в доспехах нападают на меня с копьями, будто я враг!
— Ужасно! И к тому же глупо, — посочувствовала сова. — Они даже не осознают, что убивая «Дьявола», они также убивают «Бога».
— Как это? — спросил кролик удивлённо.
— Взаимозависимые концепции, — ответила сова. — Как может одно быть чем-то без другого? Совершенно бессмысленно.
— И что? — спросил кролик.
— Или оба или ни одно из двух, — заявила сова. — Относительная чушь! Трудно заставить таких парней осознать истину.
— Бедные парни думают, что я дух того, что они называют «злом», — дьявол, фактически, — потому что я сердечный, или, как они говорят, «горячий». Но я должен попытаться, — объяснил дракон, — это смысл моего существования.
— Я уверен, что вы часто добиваетесь успеха, — успокоил его кролик, срывая горсть тимьяна.
— На Востоке — да, — согласился дракон, — множество людей могут видеть сквозь чепуху относительности.
— Но разве «добро» и «зло» — это одно и то же? — спросил кролик удивлённо.
— В их отсутствии, конечно, — заметила сова.
— Так приятно найти здесь тех, кто понимает, — вздохнул дракон, сжигая дотла своим дыханием дикий розовый куст.
— А что есть их отсутствие? — спросил кролик.
— Отсутствие любой относительной псевдосущности, которая могла бы вообразить себе разницу, — объяснил дракон.
— Их псевдосущность, — вмешалась сова, — это вечное препятствие, которое держит их в псевдосвязанности.
— И как мы избавляем себя от неё? — спросил кролик, укрываясь за бревном.
— «Мы» — никак, — объяснила сова. — Нет никаких «мы», которые «избавляют», и никаких «себя», которые могут «избавиться» от чего бы то ни было.
— Тогда кто это делает? — спросил кролик в растерянности.
— Я, — заявила сова. — Спроси нашего друга.
— Совершенно верно, как ты сказала, это делаю Я, — согласился дракон, извлекая свою «жемчужину» и поджигая
— Но… но, — пробормотал кролик, отпрыгивая за спину дракона, — всё, что мы говорим, говорим «мы»!
— В этом-то и проблема, — объяснила сова сквозь дым, — всегда остаётся какое-то «мы», которое думает.
— Ты абсолютно права! — согласился дракон, гоняясь за своей «жемчужиной» вокруг дерева. — Пока есть «мы», которое думает, всё сказанное будет чепухой.
— Но почему так? — спросил кролик, отпрыгивая подальше.
— Потому что мысль относительна, а истина абсолютна, — объяснила сова коротко.
— Но что же делать? — прошептал кролик, задыхаясь от дыма, и впился в лист зелёного шалфея.
— Нет ничего, что можно было бы «делать», — ответила сова, пощёлкивая клювом, — есть только действие, которое делаю Я.
— Но как я могу делать это? — спросил кролик между приступами кашля.
— Скажи ему, друг мой, — сказала сова дракону. — Он хороший зайка и иногда понимает. Твоё прогревание может проникнуть глубоко.
— Ты сам только что сказал это, дорогой зайка, — сказал ему дракон, — «Я делаю это» — это и есть действие.
— Но ведь «я» спрашивало: «Как я могу это сделать?», — возразил кролик.
— Совершенно верно! Если ты чувствуешь, что за твоими словами всё ещё стоит «какое-то я», знай, что «змея по-прежнему в поленнице», — указал дракон.
— Так что же мне делать? — спросил кролик в растерянности.
— Пусть оно выгорит дотла! — просто сказал дракон.
— Но кто сделает это? — удивился кролик.
— Я, — сказал дракон, — это моя функция, моя Великая Функция.
— И когда ты сделаешь это для меня?.. — поинтересовался кролик.
— Ты сделаешь это как Я, — объяснил дракон.
— Но как это может быть сделано? — спросил удивлённо кролик.
— Я есть всё деяние, — заявил дракон. — Я просто делаю это — и объективная фантазия исчезает.
— Спасибо тебе, большое спасибо, — закашлялся кролик, — я сделаю это! — и нырнул в норку.
— Он поймёт, — сказал дракон, вращая свою «жемчужину». — С твоей помощью он поймёт, кто он есть.
— Твоё присутствие было очень… зажигательным, — сказала сова вежливо. — Оно согрело ему сердце — настоящий зной: даже я чувствую тепло в твоём присутствии.
— Ну что ты, — ответил дракон. — Для меня удовольствие приносить тепло в жизни людей Запада! — добавил он, уносясь вслед за своей «жемчужиной» в темнеющую даль, как шаровая молния в небесах.