Неистинная
Шрифт:
— Да-да, — прошептала я, непроизвольно вцепляясь пальцами в плечи маэстро с такой силой, что он даже чуть поморщился. — Простите… Но это ведь не каждый день, а я…
— Айрин, тебе семнадцать. Официально опекуном несовершеннолетнего можно стать только с двадцати одного года. С этим мы ничего не способны сделать. Но, как только тебе исполнится двадцать один, ты подашь в суд на оспаривание права опеки. На основании того заявления, которое оставила в комитете прошлой ночью.
Я задохнулась одновременно от шока и восторга. В тот момент своеобразное лицо маэстро Родерика со слишком резкими чертами и чересчур кустистыми бровями показалось мне настолько прекрасным, что, если бы он начал вдруг меня целовать, я бы точно
— Вы думаете, у меня… получится? И я смогу забрать Рори? — полузадушенно прошептала я, смаргивая слёзы с глаз.
— Я не буду тебе врать, девочка, — серьёзно ответил маэстро и погладил меня по волосам. — Может получиться, но не факт. Однако попробовать в любом случае стоит. Только это будет сложно, предупреждаю.
— Я готова! — воскликнула я почти патетично, и Родерик засмеялся.
Тогда я ещё не понимала, а он и не подумал объяснять, что дело не в моей готовности или неготовности и вообще это будет не совсем моя война.
Скорее, война миров. Аристократического, привилегированного, которому можно делать абсолютно всё, не опасаясь наказания, и мира нетитулованных магов, которым приходится биться за справедливость и равенство. Мира, который не хотел жить в вечной войне, но был вынужден это делать.
.
Я вынырнула из своих мыслей уже возле дома, в котором жила последние полгода. Так задумалась, что и не заметила, как добралась, и не помнила, как садилась в заказанный магмобиль…
Пешком я до дома не ходила, несмотря на то, что идти было недолго — не более получаса. Маэстро просил, говорил, что с моего отца станется устроить какое-нибудь покушение. Я была с ним солидарна, поэтому каждые утро и вечер тратилась на заказ транспортного средства, чтобы добраться до варьете или вернуться из него. Возле дома, в котором находилась моя квартира, была огороженная территория, там круглосуточно сидел охранник, поэтому сильного риска уже не было. Существовала, конечно, вероятность, что отца это не остановит, но и я не могла всё время сидеть взаперти. Да и до сих пор он ограничивался законными методами — если не считать клевету, — и, возможно, будет ограничиваться ими и впредь. У меня была причина так думать. Отец всё же дорожил своей должностью и местом в обществе, и гораздо сильнее, чем опекой над Авророй. Он не хотел отдавать мне сестру только по причине того, что не желал проигрывать. Сама же Рори была ему не особенно нужна. Я это знала, поскольку виделась с ней минимум два раза в неделю.
Я выбралась из магмобиля и зашла в дом. Это было недавно построенное здание на одной из тихих улиц Новой Грааги — четырёхэтажное, по две квартиры на этаж. Моя была двухкомнатной и вполне приличной, с кухней и просторной ванной комнатой. Куплена она была на мою зарплату, скопленную за пять лет работы в театре маэстро, ну и на штраф, который в итоге выписали Алану Вилиусу в результате рассмотрения моего заявления о побоях. Его вина была доказана, и суд присудил мне приличную сумму в качестве компенсации, кроме того, отца лишили родительских прав в отношении меня. До совершеннолетия мне тогда оставалось девять месяцев, и эти месяцы моим опекуном числился Говард Родерик. До сих пор помню, каким злым было лицо отца, когда судья зачитывал заключение… Мне даже показалось: ещё чуть-чуть — и айл Вилиус кинется на него, или на меня, или на маэстро, который в тот день пришёл со мной в суд. Но ничего подобного не случилось, и даже апелляцию мой бывший родитель не стал подавать. Как сказал Родерик: «Ничего удивительного, он же всё-таки законник — понимает, что результата не будет. Решение вынесено на основании экспертизы».
Право на то, чтобы встречаться с Авророй, мне тоже было предоставлено, но этот факт оказался принят Аланом Вилиусом легче, чем выписанный штраф и лишение родительских прав. Он поскрипел зубами, но по требованию суда выделил время
Поднимаясь на лифте на свой этаж — я жила наверху, на четвёртом, — я улыбалась, вспоминая нашу первую после моего побега встречу с Рори. Я боялась, что сестрёнка меня забудет — всё же на тот момент прошло уже около двух месяцев нашей разлуки… Но нет — Аврора помнила. И встретила меня оглушительным визгом, слезами и лепетом: «Рини, Рини, Рини!». Оказалось, что за прошедшие месяцы аньян научила её говорить букву «р»…
Я открыла магическим ключом дверь в свою квартиру, вошла в прихожую, разулась и устало опустилась на пуф. Потёрла ладонями лицо и откинулась к стене. Свет я так и не включила — после ярких софитов, бьющих в глаза всё время спектакля, мне даже нравилось сидеть в полумраке.
Я всегда старалась смотреть правде в глаза и не лгать в первую очередь самой себе. Итак, что мы имеем сейчас? Есть ли у меня шанс выиграть тяжбу, не принимая «неприличное предложение» сотрудника первого отдела? Есть. Насколько он велик, сказать сложно, но грубо можно оценить как пятьдесят на пятьдесят. И то, скорее всего, с натяжкой.
Да, отец бил меня, и этот факт был доказан. Но с Авророй он, слава Защитнице, ничего подобного не проделывал. Она жила в хорошем доме, нормально ела, у неё была аньян, и с прошлой осени айл Вилиус начал приглашать к сестре учителей. Он не любил Аврору, но и не ненавидел точно. Ей с ним не так уж и плохо жилось, гораздо лучше, чем мне. Однако, когда Рори спросили, с кем она хотела бы жить, она откровенно ответила: «С Айрин». И если бы не это, возможно, судья уже принял бы отрицательное (для меня) решение. Но сестра сказала: «С Айрин», а отец слишком много врал следствию, ещё и бил меня в прошлом. Поэтому рассмотрение дела затягивалось.
Тот факт, что айл Вилиус соврал насчёт моей распущенности, конечно, тоже сыграет свою роль в мою пользу. Но, перетянет ли он симпатии судьи в мою сторону или нет — вопрос. Я очень надеялась, что да, но… вдруг нет? Проиграть мне бы не хотелось.
Я усмехнулась и поморщилась, понимая, что в целом зря обо всём этом рассуждаю, ведь на самом деле уже приняла решение. Я приняла его ещё в тот момент, когда вместо того, чтобы пойти к маэстро — рассказать о визите сотрудника дознавательского комитета и посоветоваться, просто пошла домой.
Мой сегодняшний визитёр был прав… Я не могу позволить себе отказаться. Я и так уже пять лет как разлучена с Рори, мне мало наших встреч. Я хочу, чтобы сестра жила со мной. Хочу возвращаться не в пустую квартиру. Хочу, чтобы я могла обнимать Аврору каждый день — и утром, уходя на работу, и вечером, перед сном. Мы с ней — семья, мы должны быть вместе.
Поэтому я приму это предложение. И сделаю всё от меня зависящее, чтобы не оплошать. В конце концов, я ведь уже играла роль влюблённой девушки на сцене… Тут тоже нужно сыграть, только в жизни.
Буду думать, что это спектакль. Да, вот так. Всего лишь спектакль — не более…
Глава третья. Приворот
Айрин Вилиус
На следующий день я встала с кровати с чугунной головой. А всё из-за того, что ночью толком так и не смогла уснуть, думая о произошедшем. И о своём решении.
Но наивысшую тревогу, как ни странно, вызвали не воспоминания и не рассуждения о том, какая из меня получится любовница — с моими-то фобиями. Просто в середине ночи я умудрилась вспомнить, что все Альго, в том числе двоюродный брат императора его высочество Арчибальд, — эмпаты. То есть они способны ощущать эмоции окружающих. И защититься от их эмпатии, насколько я помню, невозможно.