Неистовый
Шрифт:
Его глаза сузились, и комната начала наполняться людьми. По одному, они медленно шли в мою сторону, становясь рядом со мной, каждый стоял по стойке смирно.
– Предательство!
– мой отец кричал, впадая в очередной приступ кашля.
– Энтони! Сделай что-нибудь!
Таймер пошел.
Конец был близок. Для него, не для меня. Я знал, что это я убью его. Я поклялся себе, когда был маленьким мальчиком, когда я наблюдал за тем, как смерть забирает мою маму.
Я
И вот, наконец, я сделаю это.
– Отец...
– мой голос дрожал, - ...пусть Бог относится к тебе так же, как ты относился к моей матери, ко мне, к тем людям, которые отказались от тебя.
– Ты - ничто!
– крикнул он громче.
– Ты меня слышишь?
Я снял предохранитель и прошептал:
– Я - все. Я - босс.
Время замедлилось, поскольку давление на палец увеличилось. Один выстрел, до которого он успел послать меня в ад. Это были последние слова его единственному сыну.
Я не чувствовал себя плохо.
Я ничего не чувствовал.
Даже когда кровь брызнула на мою одежду.
Когда его обмякшее тело рухнуло на пол.
Я ничего не чувствовал.
И я был благодарен ему за это. Он сделал меня таким, бездушным, холоднокровным убийцей.
И в тот момент, когда я протянул Тони пистолет и стал вытирать руки полотенцем, я понял....
Она не принадлежит этому миру, не принадлежит мне.
Ведь я убил своего отца.
Для того чтобы встать на должность официально, требовалось несколько дней.
Но не для меня.
Я был боссом.
Я просто утвердил это.
– На счастье!
– выкрикнул Тони, снимая кольцо с холодной руки моего отца и надевая на мою руку. Он поцеловал эмблему семьи, и моё сердце бешено билось, пока все остальные делали то же самое.
Так вот что это значит - быть живым снаружи, но полностью мертвым внутри.
Глава 17
Начал падать в темноту.
Чейз
Я глазами искал Трейс. Вечеринка уже была в самом разгаре, и Мо уже показала мне свое милое личико, а значит, Трейс тоже должна быть здесь.
Никсон не собирался приходить на вечеринку, ведь у него были окровавлены руки... буквально.
Я все ещё не мог поверить в то, что он сделал. Убил отца и затем спросил меня о вечеринке, как будто запах крови не был свеж на его одежде.
Я ответил как можно спокойнее, а после, дрожащими руками, выпил три бокала виски подряд.
Этого
Я вспомнил время, когда я был маленьким. Я хотел стать космонавтом.
Круто, не так ли? Иметь возможность увидеть весь мир, путешествовать, быть кем-то особенным.
Мои мечты разрушились в ту минуту, когда я доверился своему отцу.
Он рассмеялся мне в лицо, и сказал, что мужчины Абандонато не становятся космонавтами.
Тогда он спросил меня: « Почему... если я хочу увидеть мир, я должен куда-то идти?»
В то время, я не имел понятия, что он имел в виду. Если бы я понимал, я, наверное, сбежал бы, но также я хотел произвести впечатление на него. Он был могущественный, богатый. Я думал, что только это важно.
И он не плакал.
Плакал я.
Это он сделал меня слабым.
Так же я знал, что и Никсон плакал. Это было единственным, что держало нас вместе после моего первого убийства.
Когда мой отец выбросил мою фигурку космонавта, а затем поджёг журналы, которые нашёл под моей кроватью.
Юные мальчики должны мечтать.
Детские годы даны нам, чтобы исследовать.
Моё маленькое путешествие в прошлое, заставило меня забыть, где я.
И Трейс была совсем рядом.
Я наблюдал, как она боялась посмотреть кому-либо в лицо.
Феникс толкнул меня и указал на неё.
– Она не выживет до последнего семестра.
– Она будет в порядке.
Он пожал плечами и сделал еще один глоток пива. По моим подсчетам, это была уже десятая кружка, но я не был его папой или мамой, чтоб указывать ему. Даже если бы я попросил его остановиться, это было бы глупо. Потому что мы оба помним то время, когда я выпивал даже больше.
– Я собираюсь поцеловать ее, - Феникс заявил смело.
Черт возьми, он не должен.
– Нет, нет…
– Я шучу, - Феникс усмехнулся, а затем ударил меня и засмеялся, разливая свое пиво.
– Чувак, ты не в порядке, если злишься из-за поцелуя. Дерьмо, я просто собираюсь её трахнуть.
Мои кулаки сжались.
– Улыбнись, - он толкнул меня, - Это вечеринка.
Я кивнул и налил себе выпить. Он был прав. Я был задницей. Я вел себя, как влюбленный идиот.
Трейс повернулась и улыбнулась мне. Мои ноги умоляли меня идти к ней. Вместо этого, когда девушка пошла в мою сторону, я поцеловал ее, имя которой даже не знал, просовывая язык в её рот. Я ненавидел себя в тот момент больше, чем когда-либо.