Неистовый
Шрифт:
– Хорошего дня, Трейс.
Она уже хотела что-то сказать, но я прикрыл ее рот рукой.
– Не разрушай момент, сказав что-то. Сейчас. Иди на урок.
Ноздри Трейс раздулись, она резко отскочила от меня и схватила свою сумку. Рывком открыв дверь, выбежала в коридор.
– Хорошее шоу, – сказал кто-то у двери.
Дерьмо. Я замер, затем медленно повернулся.
– Чейз?
–
Я ударил рукой по столу.
– Это не так, и ты это знаешь.
– Тогда что же? – Чейз зарычал. – Какого черта ты завелся, Никсон? Она сделала тебя слабым.
– Дело не в слабости, – я сузил глаза. – Дело в ней, не так ли?
– Ты будешь причиной смерти Трейс, – защищался он, бросив пистолет на стол, и подкинул нож в воздух.
– А ты, нет?
– Никсон, – Чейз облокотился на стол. – Профессор должен был прийти на урок. Когда он вернулся прошлой ночью, ты подстроил аварию, чтобы самому взять урок на замену. Ты играешь с ее чувствами. Снова. Ты получишь то, что хочешь, и пошлешь к черту последствия.
– Ты не можешь говорить со мной так! – сорвался я.
– Уверен, что могу, – Чейз бросил нож на стол. – Я единственный, кто может сказать боссу, что он совершает ошибку. И сейчас ты делаешь именно это, Никсон. Фрэнку это не понравится. Она его внучка. Ты думаешь, что он просто так отдаст ее тебе? Ты думаешь, он позволит тебе поиграть?
– Я не хочу играть.
– Слишком поздно, – прошептал Чейз и взял пистолет со стола. – Ты не уверен, Никсон. Ты можешь умереть завтра.
– Я могу умереть через пять минут рядом с тобой, размахивающим пистолетом, – я провел рукой по волосам.
– Ты теряешь хватку, – сказал он. – Ты – это все, что есть у семьи.
– О чем ты говоришь? – я знал, о чем, но мне нужно было услышать это.
Нужно напомнить.
– Я позабочусь о ней.
– Чейз.
– Никсон! – крикнул Чейз, – Ты. Убьешь. Ее. Ты понимаешь, о чем я говорю? Мы не знаем, какую угрозу представляет для нас Феникс. Позволь мне.
– Доверю тебе эту работу… – я закрыл глаза, – таким образом, защищая ее, выбирая ее… Это разделяет нас.
– Никсон, – Чейз подошел, и положил руку мне на плечо. – Это происходит со временем. Я ничего не могу с этим поделать. Как и ты. Но я могу сделать лучше, по крайней мере, признав это.
– Просто…, – я рванул от него, – …дай мне немого времени с ней. Просто немного… больше.
– Я дам тебе это время, и Фрэнк спустит курок, – Чейз застонал.
– Черт подери! – крикнул я, скидывая все книги со стола, и затем
– Ты не в себе.
– Ни хрена!
– Я твой лучший друг. Когда придет время, назначить меня, я буду делать то, что ты не можешь…
– Что это?
– Защищать тебя…
– Я…
– Ты – Босс. Ты живешь, – ответил Чейз. – Период.
Я кивнул и вышел из кабинета. Я знал об этом, до того, как это сказал Чейз, что я был бы смертью Трейс. Но если бы я мог помочь ему.
Но она может стать причиной смерти еще кое-чего.
Моей и Чейза дружбы.
Глава 34
Тьма сохраняла мой здравый ум...
до этого момента.
Феникс
Я был один.
Мой отец не хотел иметь ничего общего со мной, учитывая, что я оторван от семьи Абандонато и официально был изгнан.
Долбанные финансы.
И все потому, что я пытался контролировать свою судьбу. Судьбы некоторых людей. И я действительно собирался работать в «Макдональдс». Разозленный, я провел последние дни с бутылкой, пытаясь заглушить боль, прежде чем придумать план.
Я мог использовать его слабость против него самого и получить благосклонность.
– Черт! – крикнула Трейс, когда цепочка запуталась в ее волосах.
Она застыла на месте, пока другие студенты расходились.
Я ненавижу её.
Потому что она была причиной, по которой он не хотел иметь ничего общего со мной.
Девушка, которая не вписывается в эту школу.
Почему она другая?
Почему Никсон и Чейз так увлечены?
Она была хорошенькая. Но ничего больше.
Я давно перестал смотреть на женщин как на объект желания, только средство для достижения цели.
Черт, я даже не мог тронуть девушку, не желая сломать себе пальцы за то, что прикасаются к её коже.
Цепь, с которой она боролась, упала на пол.
– Позволь мне, – прошептал я, наклоняясь вниз, чтобы поднять ожерелье. Свет из окна блеснул на металле.
«Альферо».
Одно слово.
– Спасибо, – она протянула руку, а её грудь поднималась и опускалась, как будто она пробежала марафон.
– Что? Я не могу быть милым? – я улыбнулся и перевернул ожерелье.