Неизбежное зло
Шрифт:
Несокрушим очень внимательно изучал текст, а я воспользовался моментом и незаметно прикарманил опиум.
– Я, если честно, не специалист, – сказал он наконец, – но смахивает на санскрит. Может, это какой-то религиозный трактат.
– Неужели? – фыркнул я. – Ты же брамин. И не можешь прочесть?
– Я не очень хороший индуист, – парировал он. – Потому и пошел служить в полицию.
Я поднял обгоревшее ведро, водрузил его на стол. Одним пальцем пошевелил то, что прежде, вероятно, было стопкой бумажных листов. Сейчас осталась лишь кучка пепла.
– Что
– Может, и не все… – возразил Несокрушим.
Встав на четвереньки, он забрался под стол. Вытащил что-то и положил передо мной. Обрывок бумаги, похоже на оторванный край газеты. Он мог валяться там давным-давно, а мог, что более вероятно, упасть на пол, когда убийца швырял улики в ведро. Я внимательно осмотрел находку. Сторона с напечатанным на ней восточным текстом измазана чем-то жирным. Шрифт не такой, как в брошюре, и хотя я не слишком силен в индийских языках, это был точно не бенгали – нет характерных острых углов и прямых линий. И не хинди. Знаки более округлые, с завитушками и загогулинами. Я перевернул листок: такие же странные символы, как будто надпись над картинкой. Трудно сказать определенно, это ведь только обрывок, оторванный уголок целого газетного листа. Однако среди непонятных значков чужого языка я нашел то, что сумел разобрать, – английские буквы «НГЕР 99К». Никакого смысла. Остальное было оборвано и, вероятно, поглощено пламенем.
– Может, с этим сумеете разобраться, достопочтенный? – передал я обрывок Несокрушиму.
Он покачал головой:
– Похоже на какой-то южноиндийский язык, сэр.
– А на обороте?
– Что-то напоминает. Но не могу вспомнить, что именно.
– Очень полезные сведения, сержант, – вздохнул я. – А что насчет жирного пятна?
Брови сосредоточенно нахмурились.
– Мазут?
– Понюхай.
Он поднес бумажку к носу.
– Какая-то смазка. Пахнет как та, которой мы смазываем револьверы. Оружие у вас, сэр?
Я протянул ему револьвер. Он открыл патронник, потянул носом, кивнул.
– Возможно, револьвер протирали этой бумагой.
– Не протирали, – возразил я. – Заворачивали.
– Что?
– Думаю, оружие было завернуто в газету, от которой оторван этот клочок.
– Зачем монаху заворачивать оружие в газету? – удивился Несокрушим. – Чтобы не запачкать одежду?
– Голова и тело этого парня были измазаны пеплом. Он не производил впечатление человека, помешанного на чистоте подштанников.
Но возражение Несокрушима было справедливо. Зачем заворачивать револьвер в газету? И почему убийца задержался в городе после выполнения своей миссии? Хорошие вопросы. И у меня нет на них ответа.
Из коридора донеслись стоны и завывания, а мгновением позже в дверях возникла облаченная в сари фигура миссис Миттер.
– Великий Рама! – возопила она. – Вы только посмотрите на этот ужас! Кто заплатит мне за ремонт?
– Вы же получили вознаграждение, – дерзнул намекнуть Несокрушим.
– Вы с ума сошли? Да тут ущерба
– Это дело рук вашего постояльца, – сказал я.
– А где же он сам?
– Можно сказать, съехал пораньше.
– Кто-то должен заплатить за все это, – решительно заявила хозяйка, обводя рукой место побоища.
– Вот что я вам скажу, миссис Миттер, – примирительно проговорил я. – Давайте так: вы помогаете нам опознать этого человека, а я попробую устроить, чтобы ваши требования компенсации были удовлетворены.
– Вы хотите знать его имя?
– Для начала.
– Оно записано в книге регистраций. Он записался, когда заселялся. Сейчас принесу. – Еще раз напоследок окинув отчаянным взглядом комнату, она спустилась в лобби.
Я вышел на балкон, закурил. Внизу двое полицейских санитаров переносили в карету «скорой помощи» тело убийцы, накрытое белой простыней. Несокрушим встал рядом со мной.
– Я хочу, чтобы установили личность этого человека, – сказал я. – Имя, которое записано в книге регистраций, наверняка фальшивое. Но все же проверь.
– Есть, сэр.
– И отправь криминалистов в морг, снять его отпечатки.
Если верить Несокрушиму, именно в Калькутте родилась современная наука исследования отпечатков пальцев. Он утверждал, что совершили это открытие два бенгальца – один индуист, второй мусульманин. Разумеется, изобретенная ими система классификации носила имя их начальника Эдварда Генри. Босс сделал карьеру, получив рыцарский титул и место комиссара Скотланд-Ярда. А что стало с его подчиненными, мне было неизвестно.
Миссис Миттер вернулась с громадным тяжеленным гроссбухом. Нацепив очки, принялась листать страницы.
– Ха, еи-тхо [25] , – вскинула она взгляд. – Вот. – И передала мне книгу, указывая пальцем нацарапанное чернилами имя. Бала Бхадра.
– Это бенгальское имя? – спросил я.
Она в ответ насмешливо фыркнула:
– А спросите у своего приятеля.
Я повернулся к Несокрушиму.
Он покачал головой.
25
Да, вот оно (бенг.).
– Балабхадра – брат Божественного Джаганната.
Семь
– То есть вы позволили ему застрелиться?
Час спустя мы вновь были в кабинете лорда Таггерта. И все усилия по выслеживанию убийцы нисколько не реабилитировали нас в глазах комиссара.
– Довольно трудно было остановить его, сэр, – ответил я, – учитывая, что у него в руках был заряженный револьвер.
На самом деле я был рад, что он выстрелил в себя, а не в меня.
– Вы уверены, что это тот самый человек, который убил наследного принца?