Неизбежное. Сцены из русской жизни конца 19-начала 20 века с участием известных лиц
Шрифт:
В комнате воцарилась тишина.
– Естественно, они от него ничего не добьются, ни единого слова, - продолжала Соня, - но начнут проверять его связи, - с кем он встречался, кто у него бывал... Исполнительный комитет в большой опасности, и у нас есть лишь два выхода: немедленно скрыться, уехать из Петербурга, - или закончить подготовленное Желябовым дело, то есть убить царя. Что мы решим?
– Закончить дело!
– разом закричали все.
– Здесь и обсуждать нечего!
– Тише, товарищи!
– вновь призвала к порядку Вера.
– Исаев, играй, что
Исаев заиграл "Барыню", а Соня продолжила:
– Итак, решено, завтра всё пойдёт по намеченному плану. Ошибок быть не должно - это будет уже седьмое покушение на царя, и для нас, судя по всему, последняя возможность совершить этот акт. Руководство я беру на себя; не считайте это местью за Андрея - вам известно, что нет никого, кто был бы в курсе всей подготовки, до мельчайших деталей, как я.
Такие необычайные твёрдость и суровость были во взгляде и голосе этой напоминающей ребёнка милой девушки, с русой косой, светло-серыми глазами и по-детски округленными щеками, что члены Исполнительного комитета притихли и съёжились, когда она говорила.
– Завтра первое воскресенье великого поста, значит, по обыкновению, царь будет присутствовать в манеже Инженерного замка на торжественном разводе караулов, - продолжала Соня.
– У нас готов подкоп под Малой Садовой улицей, и мы взорвём царя, если он поедет по этому маршруту. Бомбу приведёт в действие Михаил Фроленко, - она посмотрела на него.
– Сделаю, - коротко ответил тот.
– Там понадобится мощная бомба, Миша, - заметил Кибальчич.
– Взрыв получится очень сильным, а ты будешь находиться рядом...
– Я понимаю, Коля, - сказал Фроленко.
– Я готов.
Вера Фигнер нахмурилась, а Соня продолжала:
– Если по какой-нибудь причине царь не поедет по Малой Садовой, мы должны держать наготове метальщиков-бомбистов, чтобы они быстро перешли на новый маршрут его движения. Нужно не менее четырёх человек и, соответственно, четыре бомбы. Николай?
– она посмотрела на Кибальчича.
– У меня материала только на три, - сообщил он.
– И нужны будут помощники, чтобы успеть до утра.
– Мы тебе поможем, - сказала Вера.
– Принеси всё сюда.
– Но начинка и корпуса хранятся на квартире Геси Гельфман и Саблина, на Тележной улице, - может быть, лучше там снарядить?
– удивился Николай.
– Не надо трогать Гесю, - возразила Вера.
– Здесь снарядим, а после отнесём на Тележную - туда за бомбами придут метальщики.
– Носить по городу туда-сюда...
– сказал Кибальчич.
– Тем не менее, снарядим здесь, - отрезала Вера.
Кибальчич пожал плечами и кивнул в знак согласия.
– А кто будет метальщиками?
– спросили Соню.
– Рысаков, Гриневицкий, Тимофей Михайлов и Емельянов. Все согласны, ждут сигнала, - ответила Соня.
– Но бомбы будет лишь три, - напомнил Кибальчич.
– Один человек останется в резерве, - сказала она.
– Руководство метальщиками я тоже беру на себя. Нет возражений?..
– У тебя всё, Соня?
– спросила Вера.
– Теперь надо составить воззвание. Я набросала
"Александр II казнён по приговору "Народной воли". Тяжелый кошмар, на наших глазах давивший в течение десяти лет молодую Россию, прерван; ужасы тюрьмы и ссылки, насилия и жестокости над сотнями и тысячами наших единомышленников, кровь наших мучеников - всё искупила эта минута, эта пролитая нами царская кровь.
Но революционное движение не такое дело, которое зависит от отдельных личностей. Это процесс народного организма, и виселицы, воздвигаемые для наиболее энергичных выразителей этого процесса, так же бессильны спасти отживающий порядок, как крестная смерть Спасителя не спасла развратившийся античный мир от торжества христианства. Общее количество недовольных в стране увеличивается; доверие к правительству в народе всё более падает, мысль о революции, о её возможности и неизбежности - всё прочнее развивается в России.
Действия правительства не имеют ничего общего с народной пользой и стремлениями; в настоящее время оно открыто создает самый вредный класс спекулянтов и барышников. Все реформы его приводят лишь к тому, что народ впадает в большее рабство, всё более эксплуатируется. Оно довело Россию до того, что народные массы находятся в состоянии полной нищеты и разорения, не свободны от самого обидного надзора даже у своего домашнего очага, не властны даже в своих мирских общественных делах.
Условия, которые необходимы для того, чтобы революционное движение заменилось мирной работой, созданы не нами, а историей. Мы не ставим, а только напоминаем их. Этих условий -- по нашему мнению, два:
1). Общая амнистия по всем политическим преступлениям, так как это были не преступления, но исполнение гражданского долга.
2). Созыв представителей от всего русского народа для пересмотра существующих форм государственной и общественной жизни и переделки их сообразно с народными желаниями.
Считаем необходимым напомнить, однако, что легализация верховной власти народным представительством может быть достигнута лишь тогда, если выборы будут произведены совершенно свободно, а потому правительство должно допустить: а) полную свободу печати, б) полную свободу слова, в) полную свободу сходок, г) полную свободу избирательных программ.
Это единственное средство к возвращению России на путь правильного и мирного развития. Заявляем торжественно, перед лицом родной страны и всего мира, что наша партия со своей стороны безусловно подчинится решению Народного собрания".
Вот приблизительный текст воззвания, товарищи. Есть дополнения, поправки?
– Я бы внесла некоторые пункты из нашей программы, - сказал Соня.
– "Русский народ находится в состоянии полного рабства, экономического и политического. Его облегают слои эксплуататоров, создаваемых и защищаемых государством. Государство составляет крупнейшую в стране капиталистическую силу; оно же составляет единственного политического притеснителя народа.