Неизбежный поцелуй
Шрифт:
Хотя Келси и не следовало этого делать, она не могла не подумать о том, как Алекс выглядит, когда выходит из душа…
— Доброе утро, — сказала она, как только перевела дыхание.
Он смотрел на нее равнодушным взглядом:
— Вы не ответили на мой вопрос. С кем вы разговариваете?
— Я говорю… — она указала на солнечное место на террасе, которое в настоящее время оказалось пустым, — э-э-э… сама с собой.
— Вы всегда так делаете?
— Когда нет никого, с кем можно поговорить. Ведь говорят же, что ты сам —
— Я всегда в это верил.
Заправив за ухо прядь волос, Келси могла поклясться, что он внимательно рассматривает ее ушную раковину. На самом деле, неужели он думает, что она лжет?
— Похоже, я не единственный человек, который любит просыпаться рано утром. Я налила себе кофе, между прочим.
— Я слышал.
Интересно, что еще он слышал? Келси быстро подняла кружку, надеясь, что он не заметит, как у нее зарделись щеки.
— Вы давно проснулись? — спросила она, глядя на него поверх края кружки. — Я думала, что вы дольше проспите после такой тяжелой ночи.
— Почему вы думаете, что у меня была тяжелая ночь?
И зачем он придирается к каждому ее слову, а в его взгляде читается подтекст? Зачем буравит ее темно-серыми глазами?
— Я слышала, как вы ходили по комнате, — пояснила она, сопротивляясь желанию опустить голову, словно нервный подросток. — Кстати, это было трудно не услышать, на самом деле. Старый дом, тонкие стены. Вы громко вздыхали.
— О!
— Я так понимаю, прошлой ночью у вас не было писательского вдохновения?
— Почему вы хотите об этом узнать?
— Я не знаю… Может, чтобы завязать разговор? — Она пожала плечами. — Должна ли у меня быть причина?
— Всегда и у всего есть причина.
— Ну, в данном случае я намеревалась вести себя с вами дружелюбно. В конце концов, мы собираемся все лето работать вместе. Мы могли бы относиться друг к другу как цивилизованные люди, не так ли?
Он одарил ее долгим взглядом. Проводит «контрольное измерение» ее искренности? Ожидая его ответа, Келси решила воспользоваться паузой и пристально изучить его лицо, обращая внимание на детали, каких не замечала раньше.
Например, на загорелую кожу, на едва заметный шрам на переносице, на красивую форму губ…
И конечно, на непонятные эмоции во взгляде. В очередной раз она почувствовала, что за внешней суровостью Алекса кроются печаль и обида. Своего рода тоска, может быть? Или одиночество.
Что происходило в его жизни прежде? Келси действительно стоило разузнать о нем, прежде чем приниматься за эту работу.
Однако ее любопытство так и осталось неудовлетворенным, так как она услышала хруст гравия — звук шел с другой стороны дома. Как только Алекс услышал шум, выражение его лица изменилось. Снова. Он расправил плечи и тихо выругался.
— Что? — Келси никак не могла привыкнуть к резкой смене его настроения.
Естественно, Алекс не ответил. Как и вчера, он просто повернулся и пошел прочь,
Дальнейшие события развивались в молчании. Мужчины подошли к кузову пикапа, и каждый из них взял по две холщовые сумки, нагруженные продуктами. Алекс нес обе сумки в здоровой руке. Незнакомец прошел мимо Келси и многозначительно посмотрел на нее:
— Последние две сумки сами себя не выгрузят.
Поняв намек, Келси подошла к пикапу и взяла самые легкие сумки с продуктами. Она принесла их в кухню, где обнаружила двоих мужчин, молчаливо распаковывающих продукты и раскладывающих их на кухонном столе. Когда Келси вошла и дверь позади нее захлопнулась, мужчины посмотрели на нее.
— Куда мне это положить? — спросила она.
— На стол, — ответил Алекс. Увидев, что она начала распаковывать сумки, прибавил: — Но это не обязательно.
— Я не против, — пожала она плечами. Что еще она должна делать — стоять и смотреть на мужчин? — Вы должны сказать мне, куда все следует положить. По крайней мере, в первый раз. Я довольно хорошо запоминаю с первого раза. Кроме того, таким образом мне удастся узнать, где хранить мои продукты.
Черт побери, она снова принялась лепетать! Это быстро превращается во вредную привычку. Но молчание еще хуже. В доме Алекса почти все время царит молчание. Келси была просто вынуждена что-то сказать, чтобы не прислушиваться к собственным мыслям. Хотя, увидев резкий взгляд Алекса, она пожалела о том, что не сумела промолчать.
— Если будете больше заказывать, придется больше платить, — тут же прокомментировал бакалейщик.
— Келси будет сама оплачивать свои покупки.
— Верно, — подтвердила она. В конце концов, у нее свои предпочтения в еде. Но почему бы не попросить привозить ей продукты вместе с продуктами Алекса? — Меня зовут Келси Альбертелли, кстати. Новая помощница мистера Маркоффа. Я здесь для того, чтобы помочь ему, пока его рука не выздоровеет. Вы Фарли?
Бакалейщик промолчал, подтверждая таким образом ее правоту, а затем сообщил:
— Доставка осуществляется через три дня после оформления заказа. Хотите получить заказ раньше, приезжайте за ним сами. Доставка специальных заказов занимает больше времени. А если у меня нет товара нужного бренда, я заменю его по собственному усмотрению. Жалобы не принимаются.
Резкость — отличительная черта всех жителей Беркшира? По крайней мере, молчание Фарли отличалось от молчания Алекса. Хотя бакалейщик оказался грубоват, в его словах не было злости и настороженности, которые были присущи новому боссу Келси.