Неизбежный поцелуй
Шрифт:
— Чем реже он тебя видит, мой друг, тем лучше, — сказала она коту.
Толстячок, естественно, не возражал. Он просто развалился на ее одеяле и начал вылизываться.
На следующее утро она проснулась на рассвете и выставила возмущенного Толстячка из дома, прежде чем отправиться в город. Следовало отослать деньги на погашение кредита бабушки Роузи, и Келси решила отправить денежный чек заказным письмом.
Ливень с грозой закончился несколько часов назад, оставив напоминание о себе в виде разбросанных повсюду веток деревьев и луж. Выехав на главную дорогу,
Келси свернула на Мейн-стрит, радуясь тому, что в столь ранний час было много места для парковки. Стокбридж являлся одним из тех сонных городков, которые полностью преображались летом. Будучи местом отдыха и развлечений туристов в конце XIX века, город был впоследствии преобразован в центр искусств, где были устроены площадки для выступления симфонических оркестров, возведены оригинальные художественные галереи. Жители близлежащих городов стекались в Стокбридж, желая насладиться пасторальной атмосферой, которую сами же и нарушали. Для местных обитателей присутствие туристов было палкой о двух концах: они относились к ним одновременно радушно и с презрением.
За исключением Алекса. Он туристов просто не выносил.
Посмотрев на табло над окошком почтового отделения, Келси поняла, что ее очередь подойдет минут через пятнадцать. Поэтому она направилась вдоль по улице к магазину «Кустовая фасоль». В здании магазина, принадлежавшего Фарли, располагались продуктовый отдел, кафе, зал продажи деликатесов. В его магазине продавалось все, начиная от импортного миндального масла и заканчивая английской домашней выпечкой. И еще, делая заказ, Келси обнаружила, что в магазине имеется огромный выбор кофе.
Когда она вошла в магазин, над дверью прозвенел латунный колокольчик, возвещая о ее прибытии. Фарли стоял за прилавком, в большом зеленом фартуке, закрывающем его дородное тело. Его перчатки и запястья были испачканы в муке.
— Доброе утро, Фарли, — поздоровалась с ним Келси, удостаиваясь в ответ его ворчания. — Сильная буря была прошлой ночью, да? В Наттингвуде не было электричества.
— Чего же ждать еще, когда имение находится у черта на куличках?
— Вот поэтому имение нравится мистеру Маркоффу. Там очень уединенно.
— До того уединился, что живет отшельником, — пробормотал в ответ Фарли.
Отшельник из Наттингвуда. Отличное прозвище! Одновременно печальное и загадочное. Теперь, зная историю Алекса или хотя бы ее часть, она не могла осуждать его за желание отстраниться от людского общения. Хотя одинокая жизнь здесь, в одиноко стоящем на склоне горы доме, в течение пяти лет казалась Келси немного опасной. В конце концов, она знала, как никто другой, что жизнь редко бывает справедливой. Заказное письмо, лежащее в ее сумке, тому доказательство. Люди все время используют друг друга. Ничего не остается, как научиться приспосабливаться к тому, что
Не говоря уже о необходимости соблюдать дистанцию. И необходимости не совать свой нос в чужие дела. Не стоит слишком привязываться к кому-либо и строить планы на будущее. Для людей, которые не могут позволить себе роскошь укрыться в доме на склоне горы, эти правила — единственный способ выжить. Келси знала об этом наверняка, потому что следовала им четыре года.
Но на этой неделе все изменилось. Что же такого было в Алексе Маркоффе, отчего она забыла о своих правилах?
— Лучше пейте кофе, пока он еще есть, — сказал Фарли, наливая по чашке кофе Келси и себе. — Как только туристы проснутся, выпьют весь кофе без остатка.
Она расценила его слова как комплимент:
— Вам нравится заниматься вашим бизнесом?
— Мой бизнес — моя постоянная головная боль, вот что это такое, — отвечал Фарли. — Покупатели всегда ищут какой-то продукт с необычным ароматом или спрашивают, не являются ли мои бобы контрабандным товаром. Ведь на ценнике все написано! Читать, что ли, они не умеют?
Келси улыбнулась поверх края чашки:
— Наверное, не умеют.
Пожилой мужчина был готов еще что-то сказать, но зазвенел колокольчик над дверью. Появилась группа из двух мужчин и трех женщин — явно туристы. На мужчинах были рубашки пастельных тонов и шорты цвета хаки. Женщины были одеты в льняные платья. У всех на голове красовались либо соломенные шляпы, либо бейсболки.
— У вас есть капучино? — спросила одна из женщин, когда они приблизились к прилавку.
— Все, что у нас есть, выставлено на прилавке, — ответил Фарли, бросая на Келси многозначительный взгляд: мол, что я вам говорил?
— Мне нужен кофе, и поскорее! — требовательно сказал один из мужчин. Он был высоким и атлетически сложенным, со светло-каштановыми волосами. Улыбаясь Келси, он прибавил: — Жаль, что нельзя поставить мне капельницу, по которой кофе будет впрыскиваться в кровь.
— Тогда вам не удастся добавить сахар, — улыбнулась Келси.
— Ерунда! Главное, чтобы кофе струился по моим жилам. — Незнакомец усмехнулся, затем, помолчав, указал на нее пальцем: — Выставка в галерее Нельс Бердгартен, верно? Я пытался вспомнить, где мы встречались. Ваше лицо мне знакомо.
Если бы Келси брала монетку в пять центов с каждого незнакомца, который заявлял ей, что они где-то встречались, ей не пришлось бы сейчас беспокоиться о погашении задолженности.
— Может быть, наши пути пересеклись где-то в городе? — предположила она.
— Может быть. Или считайте, что я нашел глупый повод с вами познакомиться. Меня зовут Том Форбс.
По крайней мере, он признался, что его уловка была глупой. Келси пожала его руку и представилась.
— Значит, вы из Нью-Йорка, — продолжал он. — Часто приезжаете в Беркшир?
— Я здесь впервые. У меня работа на все лето. А вы?
— Приезжаю сюда каждое лето с тех пор, как мне исполнилось восемь лет. Мои родители живут на берегу озера. Неплохое местечко для любителей тишины.