Неизбранное – для избранных, любящих юмор и терпящих сатиру: юмор, сатира и не только
Шрифт:
– Почему? – удивился Акбар.
– По кочану, – ухмыльнулись золотые зубы. – Теперь я твой начальник и по любому вопросу ты должен обращаться ко мне. А зовут меня Татлыбай.
– Понятно, – вздохнул Акбар.
Сопротивляться и возмущаться в данный момент ему было невыгодно. Пока выгодно было молчать и терпеть, даже от такой дешёвки с золотыми зубами. Главное для Акбара – присмотреться и определить, где тут находится птичье молоко. Пока это было совсем не ясно.
– Ну что ты встал как пень?! – сразу же приступил к своим
Все мы любим почертыхаться, то есть поупражняться в критике в адрес отдельных лиц, но в большинстве случаев делаем это только про себя, по разным причинам откладывая на неопределённое время расправу со всякими хамами, в особенности с теми из них, которые выше нас по должности. Вот так и Акбар, проглотив грубость, в ответ только кивнул головой и поплёлся со своим огромным топором на кухню.
Оказалось, что в облаках пара, среди плит и огромных кастрюль визжат вовсе не поросята, а две поварихи. Обе в одинаковых грязных халатах и таких же шапочках, но одна огромная, как русская печка, а другая тощая и длинная, как кочерга, хотя и визжала она громче.
Акбар долго слушал пронзительные крики, но не вмешивался. И только тогда, когда в облаках пара замелькали половник и скалка, решил попробовать.
– Эй, гражданочки, минутку, – сказал он. – Чего вы не можете поделить?
– А ты кто такой?! – без всякой паузы взъелась на него тощая. – Тоже получить хочешь?!
– Не суйся, куда не просят! – грозно добавила толстая. – Я тут старшая, а она младшая.
– Ну и что? – не понял Акбар.
Та, что назвалась старшей, посмотрела на него оценивающим взглядом и немного смягчилась.
– Мы критикуем друг друга, – сказала она. – Я ей указываю на упущения и советую, как улучшить работу.
– Улучшить?! – возмутилась тощая повариха, которую звали Тансык. – Она всё врёт! Она постоянно себе филе забирает, а мне кости подсовывает.
Акбар посмотрел на обеих, как судья.
– Ну и пусть забирает, – сказал он. – А драться-то зачем? Ты из костей суп вари, а она из филе котлеты сделает. Посетители всё съедят. И первое, и второе.
Толстая и тощая одновременно округлили глаза.
– Полюбуйся на него, – наконец сказала Тутыя, старшая. – Откуда это ещё один дурак свалился на нашу голову?
– И вправду дурак, – согласилась с ней «кочерга». – Моя семья по горло сыта костями! Сколько можно это терпеть?! Мы не собаки, нам филе нужно! – закричала она на этот раз почему-то Акбару.
– Мало что тебе нужно! – сразу же сердито набросилась на неё Тутыя. – И за это спасибо скажи. Другие и этого не имеют.
– А ты мясом не подавись! – опять завизжала младшая. – Сейчас-то в дверь боком протискиваешься, а скоро совсем не пролезешь! Смотри, проверяющие и на это обращают внимание.
– Что ты сказала?! – рассвирепела старшая. – А ну повтори! Если мной заинтересуются, то и ты чистенькой из воды не выйдешь! Сообщников там
Повариха с помощницей опять завизжали и снова схватились за «оружие», но тут Акбар, чтоб отвлечь боевых подруг, опять встрял между ними.
– Постойте, – сказал он. – Сначала скажите, что мне делать, а потом критикуйте друг друга. А то вы заняты, а я нет.
Для убедительности он взмахнул топором.
Поварихи с трудом отвлеклись от выяснения производственных отношений, указали Акбару на тушу, предназначенную к разделыванию, и снова схватились. Акбар под визг и ругань тяпал топором, стараясь хоть изредка попадать по мясу. Собственно, он не столько рубил, сколько осматривался.
Вокруг было много всякой всячины, но нужного на глаза не попадалось.
– Эй, где вы там? – наконец сказал он поварихам, когда всё было обследовано самым внимательнейшим образом.
Потасовка прекратилась. Раскрасневшиеся поварихи одновременно вынырнули из облака пара.
– Уже? – спросила толстая Тутыя.
– Не совсем, – ответил Акбар. – Надо передохнуть. У вас случайно молочка не найдётся?
– Найдётся. Сейчас налью.
– Не пей этого молока, – мстительно прошипела «кочерга». – Она его два раза разбавляла.
– Ну и что? – беззаботно сказал Акбар, чтоб подмазать старшей. – Значит, его больше стало.
– Конечно, больше, – благодарно подхватила Тутыя. – Я о клиентах забочусь. Чем больше жирность молока, тем оно вреднее.
Пока младшая повариха ругалась, старшая открыла холодильник и достала флягу.
– Пей, – почти ласково сказала она Акбару.
– Коровье, что ли?
– Ну да. А какое же ещё?
– Да не хочу я коровьего! Я птичье молоко имел в виду.
– Птичье? – удивилась толстуха.
– Ну да. Где оно у вас?
– У нас такого нет.
– А где оно? – наступал Акбар. – Домой унесли?
Толстуха подняла плечи и закатила глаза.
– И слава богу, что нет, – встряла «кочерга», – а то б она и птичье развела.
– Уйди, без тебя разберёмся, – очнулась Тутыя. – Не суй свой нос не в свои дела!
Поварихи опять занялись своим любимым делом, то есть стали визжать и драться, а Акбар, вздохнув, воткнул топор в деревянную колоду, повернулся и снова отправился к директору.
Как и в прошлый раз, возле него увивался непосредственный начальник Акбара Татлыбай.
– В чём дело? – улыбнулся директор.
– Товарищ директор, – придав лицу озабоченное выражение, начал Акбар, – в целях расширения ассортимента блюд и приобретения ашханой своего неповторимого кулинарного лица, наш коллектив в лице начальника Татлыбая, поварих и меня решили с сегодняшнего дня включить в меню новое блюдо, чтобы от лица…
Татлыбай, поначалу разозлившийся на то, что Акбар лезет к директору через его голову, услышав своё имя, с готовностью и даже радостью закивал головой, тут же сделав вид, что полностью «в курсе».