Неизменная любовь
Шрифт:
— Не уходи, — шепчет Адам мне в ухо, собирая дрожащими пальцами рассыпавшиеся по его плечам волосы.
— Ну как я могу не уйти…
А как я могу уйти? Морской запах, врывающийся через приоткрытые окна, уносит прочь все запретные ароматы. Я захватила с собой полотенце, но без резинки мы бы все равно не сохранили в машине чистоту. Сейчас он уйдет, сейчас уйду я… И не останется никаких следов нашей страсти, кроме глубокой раны на сердце. Откуда она взялась? Ведь это похоть, ничего больше. Что еще я могла почувствовать к этому мальчишке? Любовь?
И я не смеюсь, я плачу… Почти навзрыд, и Адам собирает губами мои слезы по щекам, по шее, по груди, где их уже нет… Он приникает к соскам с такой силой, будто в нем проснулся изголодавшийся младенец, но в моей груди нет молока, чтобы утолить его голод. Из нее может вырваться лишь стон, который в миг разбудит его мужское естество…
Сколько у нас времени? Машина выключена, часов нет, да и не хочу знать никаких цифр, я счастлива в это мгновение. И нет ничего, чтобы могло сейчас разрушить мой воздушный замок: ни людей, ни обстоятельств — ничего. Завтра я сама прихлопну этот мыльный пузырь, а пока отдам всю себя мальчишке, которого, увы, не сумею забыть… Как и он меня…
— Яна, зачем ты…
А потому что я так хочу — хочу, чтобы ты помнил мои губы не только на своих губах. Ты насладился моими стонами, теперь очередь моя… Да, сглатывай, громче, громче, еще громче, чтобы я перестала наконец слышать бешеный стук собственного сердца. Но не тяни мне волосы. Они мешают, я знаю… Секунду, я освобожу руки и свяжу волосы в узел. А потом поймаю твои пальцы. Такие горячие, такие влажные. Язык справится сам. Говорить нам уже не о чем, если только… пожелать друг другу доброй ночи.
— У меня есть вода…
Адам потянулся вперед, но я швырнула его обратно на сиденье.
— Это не противно. Успокойся. Это придумали те, кому противен сам процесс.
Я вытянула из-под себя полотенце и укрыла им Адама. Шорты он наденет утром, а сейчас пусть спит так. Только спит! Солнце безжалостно к любовникам, оно так и спешит их разбудить.
— Доброе утро! — Адам сказал это первым, проводя мне по носу кисточкой моих собственных волос.
Я приподняла голову с его мягкой груди.
— Мне поздно возвращаться домой. Я отвезу тебя в ближайший городок и вернусь с лепешками уже к завтраку.
— Боишься, что я не уеду?
Я придавила его грудь острым подбородком.
— Боюсь…
Мне даже хотелось услышать хруст его ребра. Пусть создает себе другую женщину. Меня он выпил до дна. Самого.
— Дай воды.
Я давно не пила так жадно и не умывалась, плеснув воды себе в ладошку. С пробуждением пришло понимание того, что у меня нет с собой документов. Черт…
— Я оставила сумку с документами дома. Но и черт с ней! — добавила я тут же, испугавшись, что иначе не сумею выдворить Паясо из нашей деревни. — Поймают, заплачу штраф. Но меня не поймают. Я больше года проездила без всяких прав, пока училась водить.
— Это очень плохо, — выдал Адам осуждающим тоном.
Я улыбнулась.
— То, что мы сделали с тобой, тоже не есть хорошо. Не думай,
— Думаешь, так их провожу я?
— Не сомневаюсь! Только девушки у тебя обычно помладше.
Он промолчал. Я толкнула его в бок, и до него дошло наконец, что пора подтянуть штаны. Я тоже нашла свои и поправила бретельки на майке. Юбка, к счастью, никогда и не была глаженой. Не придерешься.
— Яна, возьми свою двадцатку, — Адам протянул мне деньги в булочной, когда я попросила его купить пару лепешек.
Наши глаза встретились. Обмен любезностями. Окончание романа. Увы и ура!
— Хорошо. Но я куплю тебе кофе. И себе тоже.
Так мы и сделали. Уселись на скамеечку, недалеко от припаркованной машины. Пили кофе, жевали круассаны и молчали. Говорить действительно было не о чем.
— Пока.
— Пока.
Мы обнялись. По-дружески. Без поцелуя. Даже в щечку. Как я и хотела проститься с ним еще вчера.
На этот раз я дождалась, когда Адам, мой Паясо, поймает машину, и только потом вернулась в свою. Как хорошо, что авто съемное. Не буду мучиться неприличными мыслями, всякий раз садясь за руль. Сейчас брошу на ложе любви пакет с лепешками и поеду назад. В деревню, к солнцу и морю. К простому спокойному отдыху. Почти стариковскому. И даже не поверну головы к пассажирскому сиденью, на котором чуть меньше часа назад сидел тот, кто поставил мой мир с ног на голову. Дурную голову. Абсолютно дурную!
— А я думала, ты спишь! — вскочила Алла с дивана. — Хожу на цыпочках, как дура.
Я улыбнулась и опустила на стол промасленный бумажный пакет с лепешками и пошла дальше, на кухню за вазой для прощального букета, который в итоге поставила на журнальный столик.
— Давай завтракать, как настоящие испанки.
Хотя черт его знает, как они завтракают…
Глава 7 "Фиговый штурман"
Неделя прошла на ура — то есть скучно. Но от политических, то есть семейных, диспутов на кухне мы сумели воздержаться. И расстались в аэропорту Барселоны все еще подругами. Алла загорела, как и хотела. Не скинула, а только набрала — плюс к килограммам еще и лишние положительные эмоции от ежедневного пожирания «морисков» и «пескадо». В нашей деревне один приличный ресторанчик, и в нем подают только морепродукты. Особенно вкусны огромные креветки, шевелящие усиками, совсем как жирные тараканы в женских головах.
— Славка, только, пожалуйста, не собери по дороге все штрафы!
Мужу я позвонила уже из Хельсинки, когда садилась на местную электричку. Сразу забралась на второй этаж и принялась перелистывать в телефоне фотографии, радуясь, что мы не сделали с Адамом ни одной общей. Даже на его телефон. Наши образы постепенно изгладятся из памяти. И если даже мы столкнемся где-нибудь через пару лет — Земля круглая и маленькая, так что все возможно! — друг друга не узнаем.
— Янусик, не переживай. Я буду раньше поезда, даже если пойду пешком.