Неизменная любовь

Горышина Ольга

— Слава, ты пьян! Думай по-трезвому. Детей возвращают, но мы лично не сможем вернуть ребенка, просто не сможем. А шанс, что мы не уживемся с этой Леной, велик. Это человек. Уже человек со своими привычками.

— Какие привычки… Что она видела в жизни? А мы можем показать ей жизнь. Мы можем. Главное, что мы можем. Вон, люди берут детей, не имея ничего за душой, кроме желания подарить им тепло. А у нас… Неужели у нас есть только деньги?

— Слава, я не могу. Я не готова. Называй меня черствой, но я не хочу ребенка. Ни конкретно

этого. А вообще никакого!

Он убрал руки. Взял ключи и позвал собаку.

— Ты гулял с ней час назад.

Он обернулся.

— Я уезжаю. Захочешь, купишь билет на поезд. Я тебя встречу. Не захочешь, так не захочешь.

Я тряхнула головой.

— Слава, ты офонарел?

— Наверное. Я просто вдруг понял, что живу с незнакомой женщиной. Я был уверен, что ты согласишься взять Лену. Давай. Пока.

Встать? Я как-то села на стул и даже не заметила этого. Ноги, наверное, подкосились. Схватить его за руку и, развернув, надавать оплеух, чтобы он наконец очнулся. Как же его обработали! Точно в секте! Ах, Настя, ах, Николай, ну спасибо! И, Костя, тебе тоже спасибо! От всей души!

Дверь хлопнула. А я так и не встала. Двадцать четыре года счастливой семейной жизни разбила какая-то четырнадцатилетняя дура! Я не подошла к окну. Не выглянула проверить машину. Сказал — уедет. Значит, уедет. Это Березов.

Я пошла к бару, открыла его, достала бутылку амаретто и вылила остатки любовного зелья в раковину на кухне и бросила пустую тару в помойное ведро.

Опустилась на пол. И заплакала. Но порыдать мне не дали. Зазвонил телефон. Звонила Маша с почты.

— Яна Игоревна, не могли бы вы приехать? У нас тут… Завал.

— А где Анастасия Сергеевна?

— Она тоже тут. Нам на прием посылок человек нужен.

— Так вы же взяли кого-то?

— Он отказался в последний момент. Сказал, что нашел с лучшей зарплатой.

— Так позвоните другому, предложите ему. Что такого сложного-то? Ладно, я приеду. Разберемся на месте.

Хорошо, что я вылила амаретто в раковину, а не в себя. Быстро накрасилась, влезла в джинсы и кофту с цветочками, схватила ключи и… только в машине обнаружила, что на пальце нет кольца. Вчера, за очередной промывкой мозгов, я все крутила его и не могла никак снять. Березов помог и сказал, что не мешало бы его растянуть — я выросла. И так кольцо я и не надела утром. Ничего…

— Маша, не знаешь, есть ли тут поблизости ювелирная мастерская? Мне кольцо надо растянуть.

Настя подала голос первой. А лучше бы молчала. Хотелось ее удавить! Но я лишь любезно поблагодарила. И сказала, что поработаю неделю, пока они не найдут какого-нибудь мальчика. Березов, типа, все равно свалил в Финку с собакой, а я могу поделить время между студией и почтой. Студия работала сама. Вернее, с удвоенным усердием. Отпуск у моей Анюты закончился расставанием. Да что за мужики-то такие у нас! Что стар, что млад!

Вечером, после работы, я

притащилась домой без ног. Может, и хорошо. Лягу и отрублюсь. Сразу. Березов не позвонил. Боялся разбудить или даже не посчитал нужным сообщить, что добрался без приключений? Типа, я не переживаю. Да, не переживаю! С ним ничего не случится. Он первоклассный водитель. Утром тоже не позвонил. Зато позвонила мама.

— Твой муж поумнел или как?

— Или как, — улыбнулась я. — Смирился. Я отправила его с собакой в Финку. Ему надоело торчать в городе, а мне надо на почте помочь.

Мать съела мою ложь. Я — тоже. Будем считать, что я отправила его на озеро подумать, а не он уехал и оставил меня в городе — тоже подумать. О чем? Я не беру чужого ребенка и точка!

— Адресат получит вашу посылку через три дня.

Я улыбалась посетителям и начинала улыбаться в душе. Все будет хорошо. Хвойный воздух и чистая вода полезны для психического здоровья Березова. А для меня полезна тяжелая физическая работа.

— Девушка, извините.

Это было ко мне? Я обернулась и улыбнулась.

— Я ищу Анастасию Сергеевну.

— Идите прямо и налево.

Я отвернулась к двери. Пустой. И повернулась обратно, к подсобке, где располагался директорский кабинет. Тряхнула головой. Как же он похож на… Паясо! Точно. Только сутулится и… С бородкой. Что-то молодежь всем скопом решила не поддерживать производителей бритв и пены для бритья.

— Маша, подмени меня!

Я не знала, услышала ли она меня, но все равно выскочила на шумную улицу, увидев на телефоне номер мужа.

— Все в порядке? — спросила я вместо приветствия.

Три дня ни ответа, ни привета.

— У меня — да. А у тебя?

— Я на почте работаю. Ты тоже не умеешь выбирать молодых людей. Твой избранник не вышел на работу. Ищем другого.

— Что ж, выбирай теперь ты… — Березов замолчал. — Не передумала?

— Нет, — ответила я, уставившись в толпу. Бесцветную. Безымянную.

— Жаль. Ну пока.

И он сбросил звонок. Решил взять измором? Не поможет.

Я сунула телефон в карман и пошла по улице к ларьку купить кофе. Ресницы дрожали. Я боялась разреветься. У Березова съехала крыша. И он упорно добивается того, чтобы она поехала и у меня. Я даже похлопала себя по голове, проверяя, на месте ли она — голова оказалась на месте, только держала она теперь одни лишь волосы.

— Девушка, — я обернулась.

Снова этот парень. Нет, не похож на Адама. Показалось. Этот старше. И глаза голубые. Как у Березова.

— Вы на почте работаете, так ведь?

Я кивнула.

— Давно?

Что за допрос, в натуре?

— А что?

— Не знаю, идти или нет. Мне хозяин не очень понравился. Или я ему…

Я вскинула голову.

— Он не бывает здесь. И вообще не интересуется происходящим. Остальное вас устраивает?

— Кроме зарплаты.

Усмехнулся. Я тоже.