Неизменная любовь
Шрифт:
— Яна, я хочу тебе поверить. Очень. Но как это сделать? Подскажи.
— Никак. Вера либо есть, либо ее нет. Будет обманут тот, кто хочет быть обманутым.
— Яна, я люблю тебя. Разве этого мало?
— Выходит, что мало.
— И как нам быть?
— Пойти сейчас спать. Завтра отправить детей в замок или в музей. Приготовить ужин, поддержать вечерний разговор, снова лечь спать, снова проснуться… Это очень сложно, но у нас нет выбора. Мы все еще живы.
Березов толкнул своим стаканчиком мой и снова тяжело выдохнул.
— Я впервые хочу, чтобы ты напилась. И я мог бы сказать себе —
Я поставила стакан на стол нетронутым.
— А я впервые не хочу пить, — и даже причмокнула. — Вот ведь незадача.
Березов резко поднялся и, подойдя к перилам, выплеснул виски на кусты.
— Все равно пошли спать.
Он хлопнул пустыми стаканами по столу и протянул ко мне руки. Я оторвала позвоночник от плетеной спинки кресла и тут же оказалась у Славки на руках. В этих руках была сила. Я никогда не боялась, что он меня уронит, и хваталась за его шею лишь потому, что так было удобнее его поцеловать. Но сейчас я держалась за него для того, чтобы не упасть. И всю дорогу поджимала зудящую ногу, чтобы не удариться ей об углы, хотя Березов нес меня очень бережно. Просто в голове не было прежнего спокойствия.
Он помог мне умыться, и мы вдвоем над одной раковиной почистили зубы. Вдвоем. Мы все еще были вдвоем, но уже далеко не единым целым. И кровать, которая когда-то казалась большой, сейчас стала ужасно узкой. Я вытянула ногу, и Березов подложил под нее пару скрученных полотенец.
— Будет болеть, буди. Я перебинтую или… — он снова тяжело вздохнул. — Я все же надеюсь, что это не трещина.
— Слава, все будет хорошо. Это всего лишь нога.
Я попыталась отвернуться, но не смогла. Так и осталась лежать на спине. Потолок темный, но я-то знаю, что он идеально выбелен. Не прикопаешься. Ни одного темного пятнышка. Такой мне когда-то казалась наша семейная жизнь. Где же мы оступились в первый раз? Уж явно дело не в Паясо и уж точно не в Артеме.
Глава 8 "Колченогая любовь"
— Мам, как ты? — Миша просунул голову в небольшую щелку и только потом распахнул дверь. — А где папа?
Его голос и вид выдавали удивление. Мои — нет.
— Понятия не имею…
Я проснулась в кровати одна. И, честно говоря, даже обрадовалась этому факту. Не спала полночи. Сначала не могла уснуть на спине, потом из-за боли в ноге. Задремала, наверное, как раз под утро, которое, видимо, закончилось давным-давно.
— Его и внизу нет, — продолжал между тем Миша и только сейчас додумался выглянуть в окно. То, из которого просматривалась дорога. — Мам, он куда-то собирался?
Я пожала плечами.
— Миш, ты же видишь, что я только проснулась.
Он виновато закусил губу, совсем как отец, но это не придало ему солидности. Миша наоборот превратился в абсолютного мальчишку. Даже подумать страшно, что такой юнец ночью надел камень на шею… ой, кольцо на палец какой-то девушке. Той, которую, дай Бог, понимал процентов так на семьдесят.
Я думала про это всю бесконечную ночь и пришла к выводу, что языкового барьера вообще не существует, ведь влюбленные разговаривают сердцем. А если этого разговора не происходит, то никакая общность языка не спасет.
— Эйлин испекла к завтраку
— А который сейчас час? Дай мне телефон, пожалуйста.
Сын исполнил мою просьбу, но я не собиралась звонить Березову. Ушел — значит, у него есть какие-то дела за пределами дома. Я не собираюсь за ним следить.
— Кстати, свет включили. И как там твоя нога?
— Хреново, — не стала я красоваться, и Мишка предложил проводить меня до туалета.
Я с благодарностью приняла его помощь. Нога ныла сильнее вчерашнего, и я вообще боялась коснуться пола пальцами, которыми, кажется, не могла даже шевелить. Мишка так же заботливо вернул меня в кровать и сказал, что вернется с завтраком.
— Миш, я совершенно не голодная. Пожалуйста, отвези Эйлин хоть куда-нибудь. И бабушку забери из дома. Она так тебя ждала. А мы со Стеллой перекантуемся как-нибудь до папиного возвращения.
Собака стояла в дверях, ожидая особого собачьего приглашения, которого она от меня так и не дождалась и потому ушла следом за Мишкой. Хотя, вероятнее всего, она его и пасла. Охрана фигова… Лучше бы держала за штанину хозяина, чтобы не сматывался непонятно куда, не поставив никого в известность.
Еду мне принесла Эйлин. Наверное, бедняжка нашла предлог свалить с кухни, где с нее, уверена, не спускали внимательных глаз, ищущих даже те изъяны, которых в ней нет. Чай с мёдом и молоком явно готовила сама Эйлин, или же Мишка окончательно обырландился. Хлеб на соде моя будущая невестка испекла сдобным с изюмом. Но все равно намазала ломоть солёным маслом. Мы с ней разные, абсолютно разные. Но мне до этого нет никакого дела, пока мой сын с ней счастлив.
Не прошло и получаса, как все уехали. Раньше выпроводить мать не получилось. Она все не могла оставить меня одну, хотя я и заверила ее, что Слава вот-вот вернется. Даже солгать не получилось. Березов действительно приехал почти сразу после их отъезда. Может, минут через сорок.
— Как ты их отпустила? — возмутился он, застав меня в комнате одну и даже без собаки.
— Я их еле выпроводила. Где ты был? — спросила я без всякой паузы.
В ответ Слава бросил на кровать небольшой пакетик. Аптечный.
— Купил тебе мазь и испанский сапог.
Я улыбнулась.
— Я тебе и так все, как на духу, рассказываю. Зачем меня пытать?
Но пытка состоялась. Дома никого, и я могла не сдерживать крика, когда Слава взялся за мою ногу. Собака носилась вокруг кровати, поскуливая мне в такт. Попыталась даже пару раз запрыгнуть на меня, но была с позором выдворена за дверь.
— Яна, либо не придуривайся, либо я повезу тебя к врачу.
Я закусила губу и позволила ему продолжить экзекуцию.
— Сапог не надеваю. Ты все равно в кровати.
— А я планировала покормить тебя завтраком…
Слава не улыбнулся, и я продолжила:
— Где ты был? До аптеки езды полчаса от силы.
— Нагуливал аппетит, — усмехнулся Березов и отвернулся к окну.
— Слушай, Слав, я сейчас на тебя испанский сапог надену! Я врала всем, что знаю, где ты. А я не люблю врать, ты знаешь…
Он молча поднялся и направился к двери. Вот, значит, как… Вторая часть Березовского балета…
— Я сейчас вернусь.