Неизменный
Шрифт:
Я, по крайней мере, принимала душ с утра.
— Раньше я тебя здесь не видела, — настоятельно сказала я, мой голос звучал твёрже, а тело напряглось.
Он задрал голову и посмотрел на узкую полоску неба, видневшуюся между двумя высокими зданиями, окружавшими нас.
— Ага.
Его рот остался приоткрытым, и я смогла разглядеть его зубы. К моему удивлению, все они были на месте, насколько мне было видно. Но самое странное было то, что они были белоснежными. Пахло от него ужасно, но учитывая состояние его зубов,
— А имя у тебя есть?
— Нет.
Я подавила желание зарычать.
— Раз уж мы будем работать вместе, я бы хотела знать твоё имя.
Он опустил голову и наконец взглянул в мои глаза. Яркие, глубокие, до невероятности голубые. Я никогда ещё не встречала подобных глаз. На фоне его чумазого лица они сияли как лазеры.
— Мы не работаем вместе. Я занимаюсь кое-чем другим.
Внутри меня заиграло любопытство, как пузырьки кока-колы.
— И чем же ты занимаешься?
Он перевёл взгляд на Джека и Винни.
— Кое-что другое.
Я уже было решила пнуть его под коленку, когда Фрэнки и Гас встали рядом с нами. Под моей кожей загудело раздражение. Мне нравилась Фрэнки. Правда. Но она была очень красивой. И теперь новенький отдаст ей всё своё внимание, а я так и не узнаю, какова его роль в этом деле.
Ну или хотя бы как его зовут.
— Кто твой новый друг, Каро? — широко улыбаясь и излучая радостную энергию, спросил Гас.
Фрэнки поправила свою поношенную бейсболку.
— Новенький?
Парень быстро затряс головой.
— Не-а. Это на один раз.
Мы втроём обменялись взглядами. Мы уже это слышали. Не от детей нашего возраста, а от людей, которых затянула такая жизнь. Все так говорили. Работа, не важно какая, всегда была единоразовой. Никто не хотел жить преступной жизнью. Это было нечто, во что ты вляпался, а потом тратишь остатки своей жизни, пытаясь понять, как из этого выбраться.
Ну или ты просто умираешь.
В обоих случаях всё начиналось с обещания единоразовой сделки.
— Ты голоден? — предположила я.
Его очень яркие глаза остановились на мне.
— Охеренно голоден.
Я отступила на шаг назад от его грубости. Меня удивили не сами слова, а то, как он их произнёс. Тоном, который разрезал воздух и хлестнул меня по щеке, оставив след.
Этот мальчишка был отчаянным. И это делало его не только вызывающим жалость или беспокойство. Это делало его диким. Хищным.
Он присутствовал здесь не от того, что хотел этого, а потому, что это было необходимо ему, чтобы выжить. И по какой-то идиотской причине я хотела ему помочь.
По той же причине, по которой в углу моей спальни лежал маленький, побитый чёрный котёнок.
— Завязывай с котами, Каро, — прорычал отец, когда я притащила его домой на прошлой неделе. — Ты не сможешь спасти всех бездомных котов в Вашингтоне. Ты же в курсе, верно?
Может на счёт котов он и
— Как тебя зовут? — спросила я его напрямую.
Он смотрел на меня до тех пор, пока мне не захотелось отвернуться, пока мне не захотелось позволить ему выиграть в этой битве взглядов и притвориться, что я ничего не говорила.
— Сойер, — наконец ответил он. — Сойер Уэлси.
— Сойер Уэлси, — повторила я, не в силах остановиться. Слова со свистом вылетели из меня на выдохе, который я и не заметила, что задержала. Это, вероятно, было липовое имя, но звучало по-настоящему. Очень правильно. Словно первая частичка правды, которую мне довелось услышать.
Выражение его лица превратилось в насмешку.
— Всё правильно, Кэролайн. Что-то не так с моим именем?
Я чувствовала, как Гас и Фрэнки смотрят на меня, глазами полными любопытства и обвинений. Никто не называл меня Кэролайн. Даже отец. Я всегда была Каро. Но этому парню я представилась, как Кэролайн.
Почему я это сделала?
Чувствуя себя странно, не в своей тарелке и совершенно сбитой с толку этим оборванцем, я закатила глаза, так будто бы мне было всё равно.
— Фрэнки, дай Сойеру свою кепку.
Та натянула её на глаза.
— Нет.
Послав ей разочарованный взгляд, я потянула подбородок к Сойеру Уэсли.
— Он ещё не делал то, что мы делаем, и на каждой улице камеры. Позволь ему, по крайней мере, прикрыть лицо.
Она закусила нижнюю губу и задумалась над моим предложением. Повернувшись к нему, она спросила:
— Чем они расплатятся с тобой?
Он приподнял одно плечо, его челюсть щелкнула.
— Едой. Может ночлегом на сегодня.
Мы втроём опять переглянулись.
— Каро, Фрэнки, пойдёмте, — прокричал отец с другого конца переулка.
— Дай ему кепку, Фрэнки, — прошипела я. — Дай ему хотя бы шанс скрыться от копов.
От моих слов тело Сойера напряглось, острое осознание пронзило его, и его лицо из отчаянного превратилось в испуганное.
Кто-то ещё велел нам поспешить. Фрэнки сняла кепку, её тёмные кудри рассыпались по спине подобно водопаду. Я взглянула на выражение лица Сойера, ожидая, что он мгновенно будет загипнотизирован, но оно осталось неизменным. Его лицо было непроницаемым. Я должна была отдать ему должное.
Она бросила ему кепку. Он поймал и натянул её, и с силой надвинул на свой лоб.
— Пойдём, — скомандовал Гас. — Не стоит их злить.
Фрэнки и Гас развернулись к моему отцу и его команде, последовав за ними вниз по переулку, уже разыгрывая роль несносных детишек, оставшихся без присмотра.
Сойер было дело отправился за ними, но я схватила его за локоть, не желая позволять ему идти на это без подготовки.
— Заставь их понять, что вы важен, — быстро сказала я ему.
Он сузил глаза, но ничего не сказал.