Неизмерима истина земли
Шрифт:
Над царством калиновых мест.
Никто не спешит на бугор,
Срок ягод ещё не созрел,
Аукает утренний бор,
От инея луг побелел.
Открыл я калитку, пошёл
По лугу в калиновый пал.
Парил одинокий орёл,
Он что-то здесь тоже искал.
Ему с высоты всё видать,
Кусты, бурьяны – не заслон.
Возможно, что тут его мать
Осталась средь чёрных ворон.
Возможно, его перелёт —
Вдоль древних дорог, а не трасс…
Орёл над
И нет ему дела до нас.
Печален осенний огонь,
Печальна, забыта земля.
И солнце – стреноженный конь —
Пасётся в реке ковыля.
Берёзы, как жёлтые свечи
На фоне елового леса,
Стоят на опушке отдельно.
Отдельно к ним осень подходит.
Садится у красной калины.
Рубиновым светом калина
Подкрасит у старого дуба
Чуть-чуть побуревшие листья.
Но осень не этим довольна,
Калина и листья не видны
С дороги, что лугом петляет.
Вот жёлтые свечи-берёзы
Озябшую память согреют,
Забытым теплом и уютом
Дохнут на застывшую душу.
Прохожий, проезжий не минет,
Пусть бегло, но взглядом окинет
Берёзы – и осени скажет
Хорошее, доброе слово.
Погожий сентябрь, продолжение лета.
По жёлтым ромашкам – налёт паутины,
Погожий сентябрь, переполненный светом,
И воздух прозрачен, по-летнему синий.
Над полем, над лесом, в полёте шулика [1]
Кругами; в воздушных потоках спирали.
Ещё птицы помнят, как с клёкотом диким
Орлы им свободно парить не давали.
Те дни ещё смешаны с запахом леса,
С кустами шиповника в искрах лампадок.
Созрели плоды, и грушовая осыпь
Подмяла траву и опавшие листья…
Погожий сентябрь вступит в хмурую осень
Под хохот совы да скворцов пересвисты,
И яркое солнце цветистую просинь
1
Степной коршун.
Лучами расчешет осыпя искристые листья.
В душу хлынуло прошлое, леса покой
И знакомый приятельский оклик синиц…
Вспоминаю; мы летом здесь были с тобой,
Сколько песен тут было и щебета птиц!
Вспоминаю, любимая, росы цвели,
И сверкали цветы, зеленела поляна.
Вот где радость, и буйство, и сила земли
Захлестнули опушку и поле с курганом.
А сейчас как-то пусто, всё ждёт и молчит…
Грустно падают листья, и поле тускнеет,
Поднимает природа
А какой-то пятак, что сквозь тучи желтеет.
Осень, осень – преддверье холодной зимы,
Скоро хлынут снега и затихнут синицы.
Вспоминать нам всю зиму, – как видели мы
Буйство сил и то солнце, что славили птицы.
Алёне
В эту даль ты прийти не сможешь
Через лес, через грязь полей.
Месяц виснет над зрелой рожью,
Тонкий серп его бритвы острей.
А ведь только шумели ветры,
Бушевала гроза в небесах,
И шуршат под ногами ветви
На дорогах по тихим лесам.
День, другой – пообсохнут долы,
Загудит, заревёт строй машин.
И падут ряд за рядом – тяжёлы —
Светло-русые рати дружин.
Дали станут светлее, короче,
Приструнятся разбеги дорог.
Месяц круглый, как колобочек,
За тобой побежит со всех ног…
Буду ждать я тебя под ракитой.
Ах, лебедушка, свет очей…
Но погожее время забыто
Среди тёмных дождливых ночей.
Октябрь.
Холодная роса
Легла узором на полыни.
С восходом солнца в небесах
Раздался оклик журавлиный.
Притихла степь.
Ушли вчера
С усталым рокотом моторы,
И перелётная пора
Манила птиц за косогоры.
Пока не тронули следы
Росу и горькие полыни,
Скворцы покинули сады
Под трубный оклик журавлиный.
Молчала степь, под шорох крыл
Курились синие туманы.
Журавль трубил, трубил, трубил,
По небу плыли караваны.
То снег ударит, то морозец,
А то такое песнопение:
Щеглы на радужной берёзе
Затеют вдруг, а их терпение
Как тень надежд в многоголосье
На потепление.
Старик с погодой не согласен:
– Сентябрь… конешно, двадцать пятое.
Но в те года он хмур был, ясен,
А тут такое – непонятное,
Такая канитель – занятная…
Грядёт проклятие!.. —
Но дед не прав, а правы птицы,
Природа их не обманула;
Лучи, как золотые спицы,
Завесу хмурую проткнули,
И ярко солнце проглянуло,
Щеглы вспорхнули.
Как тройка мчится с бубенцами
В обход лесов, в глухие балки,
Так птицы мчатся над полями,
Задорный звон летит за стайкой,
И путь им уступают галки
С угрюмыми грачами.
Ну всё, ну конец…
Улетает скворец,