Неизведанные гати судьбы
Шрифт:
— Здравия всем, — раздался голос Миляны, — извините меня, что кроме своего Ярика я никого сразу не увидела. Поздравляю с днём рождения, Демид Ярославич. Пусть лета вашей жизни будут долгими, а все деяния успешными. Примите с Ариной Родаславной, мою благодарность за Ярика. За то, что вы сберегли его для меня, — и она поклонилась в пояс, сначала мне, а потом Арине.
А дальше мы все вместе продолжили праздничную трапезу. Я больше налегал на вкусные пирожки, чем радовал Лукерью Степановну, а обе дочки Арины лакомились сладкими булочками с яблочным повидлом. Девочки так объелись, что их прямо за столом начало клонить в сон. Арина с Лукьяном Анисимовичем
Когда трапеза закончилась, женщины втроём собрали всё со стола и удалились на кухню в Управе, посуду перемыть, да поговорить на свои женские темы, а мы втроём остались в кабинете. Лукьян Анисимович сразу налил три чашки чаю из самовара, и мы решили обсудить наши дела. Я отпил пару глотков горячего чаю, посмотрел на своего помощника и спросил:
— Как думаешь дальше жить, Яр? Ведь не дело, когда муж живёт в поселении, а его супруга в городе. Семья должна жить вместе.
— Я всё понимаю, Демид Ярославич. И сам не хочу никогда разлучаться с Миляной, но что я буду делать в городе? Кто меня однорукого на работу возьмёт? Местные власти поди умаялись, устраивать на работу таких инвалидов войны, как я. Да и устраиваться на госслужбу, чтобы носить бумажки из кабинета в кабинет, у меня нет никакого желания. А всем остальным работодателям я просто не нужен.
— Вот тут ты ошибаешься, Яр. Как тебе должность Главы артели «Урманное», что находится в Барнауле и имеет своё артельное представительство?
— А как же вы, Демид Ярославич?
— А что я?! По нынешним законам, я уже давно недееспособный, так как мне шестьдесят два года. Тебе же зимой, насколько я помню, должно было исполниться тридцать лет. Так что, у тебя возраст вполне подходящий для должности Главы артели.
— Мне зимой двадцать семь лет исполнилось, Демид Ярославич. Вас, наверное, моя седина в заблуждение ввела. У нас с вашим Иваном, всего пять лет разница в возрасте.
— Не важно. Для всех людей важным является то, что ты фронтовик, сражавшийся с врагом, и получивший ранения в боях за родину, а не сынок какого-то партийно-хозяйственного чиновника, прикрывшегося «бронью» от фронта. Так что… Ты готов принять руководство нашей артелью, Яр, и отстаивать её интересы перед местными властями?
— Готов, Демид Ярославич. Будьте уверены, я вас не подведу. Ежели что, пока я во все дела вникну, мне наши артельные деды помогут. Тем более, кое-какой опыт общения с чиновниками у меня уже имеется.
— Правильно сказал, Яр Яросветич, — произнёс Лукьян Анисимович. — Мы с отцом и Фёдором Андреичем завсегда вам и артели поможем. Ведь от существования артели и наши семьи зависят.
— Значит так и порешим. Сейчас выправим все артельные документы, в которых укажем, что ты с момента возвращения в поселение, занял должность Главы артели. А твоими помощниками пропишем Анисима Авдеича, Фёдора Андреича и Лукьяна Анисимовича. Все печати, артельные отчёты и остальные документы, я тебе сразу передам. Возьмёшь их с собою в город. Так что, при любой проверке, никакая комиссия в них не найдёт изъянов. С документами на право ношения оружия, будь предельно внимательным. Выдавай их только проверенным людям, которые будут у тебя промысловой охотой заниматься. Всё понял, Яр?
— Да, Демид Ярославич.
— Тогда давай займёмся оформлением всех документов, пока твоя супруга на кухне делами и разговорами с другими женщинами занята. Потом вам с ней не до артельных бумаг будет…
Подвода
За прошедший месяц, мне дважды удалось пообщаться с Яринкой. Наши беседы подняли мне настроение, и я ежедневно уходил на охоту в ближний урман со спокойной душой. В конце весны меня вдруг охватила непонятная тревога. Я попытался мысленно связаться с супругой, но у меня ничего не получалось. Лишь в последний день весны, ранним утром, моя Яринка отозвалась. Во мне словно что оборвалось, когда я мысленно услышал затихающий голос супруги. Она сказала мне: «Демидушка, любимый мой, не переживай о нас, когда вскоре получишь горестные вести. Мы всегда будем с тобой. А общаться мы теперь сможем только на твоей лесной дороге за гранью восприятия. Дождись Ванечку домой. Защитная одёжа должна его уберечь, и посватай у Арины за него Вереславу. Она очень хорошая девочка. Помни меня, Демидушка, и я всегда буду с тобой. Если древние Боги благосклонны к нам, то мы когда-нибудь с тобою увидимся». После этого голос моей Яринки окончательно затих.
Поднявшись с постели, я неспешно оделся, умылся на кухне, покормил голодную Лизавету и направился в Управу.
Когда я проходил мимо нашей больнички, из её дверей вышла Арина. Увидев моё лицо, она сразу спросила:
— Что случилось, Демид Ярославич?
— Пока точно не знаю, Аринушка, но что-то нехорошее произошло с Яриной и дочкой Анеей. Ранним утром, во сне, Яринка со мной попрощалась. Она попросила посватать у тебя Вереславу за нашего Ванечку.
— Против Ванечки я ничего не имею, добрый и любящий будет муж для моей Вереславушки. А посему даю вам своё материнское согласие. Отныне они просватанная пара. Вот только сердце мне вещует, что живы ваши Яринушка с Анеюшкой, только слабы они и очень сильно изранены.
— Надеюсь на такой исход. Мне очень не хочется похоронки на своих получать.
— Вы себя не изводите раньше времени тяжкими думами. Давайте лучше дождёмся нашу Марфу Васильевну, почтальоны всегда все новости раньше всех узнают. Ежели что с вашими вдруг случилось, то власти обязательно вам об ентом сообщить должны.
— Ты права, Арина. Подождём почту, а пока поднимай девочек и пойдёмте завтракать.
— Они у меня уже давно поднялись, даже ещё раньше меня. Сейчас я их позову, а потом вас всех покормлю. Завтрак я недавно приготовила, он на кухне в Управе нас поджидает…
Арина оказалась полностью права, в средине лета, наша почтальонша Марфа Васильевна, отведя в сторону взгляд, отдала мне два извещения. Я начал молча читать одно, а Арина другое. В моём было написано: «Ваша жена, военврач первого ранга Скоробогатова Ярина Родасветишна. Находясь на фронте, пропала без вести в мае месяце…», дальше я ничего не увидел, так на глаза навернулись слёзы. Посмотрев на Арину, я понял, что у неё такое же извещение, только на мою дочку Анею.
— Вы сильно не переживайте, — сказала нам почтальонша, — ежели пропали без вести, значит живые они. Возможно, найдутся и домой живыми вернутся. Если бы их убитыми нашли, то тогда вам похоронки бы прислали.