Неизвестная блокада

Ломагин Никита Андреевич

С середины 1943 г. политорганы предприняли также шаги, направленные на исследование работ зарубежных, главным образом американских, специалистов о немецкой пропаганде в годы второй мировой войны. Почерпнутая из американских военных и политических журналов информация по этой проблематике способствовала более глубокому знанию общих направлений, целей, форм и методов пропаганды противника на разных стадиях войны, его стратегии ведения психологической войны²⁰⁴.

Свидетельством постепенного ослабления репрессивного режима было и то, что 11 июля 1943 г. Политуправление Ленфронта осудило практику огульного недоверия к военнослужащим, проживавшим до войны в Прибалтике, а также в Западных областях Белоруссии и Украины, и использование термина «западник»²⁰⁵.

Однако,

и в этих условиях одной из важнейших задач политорганов оставалась функция политического контроля, правда, она получила несколько иное направление. На фронтовом совещании агитаторов 3 марта 1943 г. генерал-майор И.Я. Фомиченко призвал решительно бороться против предрассудка «западничества». Сущность новой «опасности» заключалась, по мнению Фомиченко, в том, что многие советские деятели культуры связывали творчество великих русских писателей, поэтов, художников, композиторов с влиянием западной культуры. Такого рода суждения о взаимосвязи культур Фомиченко называл «замаскированной пропагандой фашистского тезиса о том, что у русских ничего своего нет, что русские своим культурным развитием обязаны Западу и прежде всего Германии»²⁰⁶.

Период времени со второй половины 1943 г. по январь 1944 г., когда полностью была снята вражеская блокада, характеризуется отсутствием сколько-нибудь заметного влияния немецкой пропаганды на защитников Ленинграда. На уровне политуправления фронта и политотделов армий не было принято ни одного решения по рассматриваемому вопросу. Не вызвала отклика у защитников Ленинграда и пропаганда власовского «освободительного движения». Со второй половины 1943 г. до снятия блокады Ленинграда политорганы все реже и реже упоминали в своих донесениях о негативных настроениях, хотя они продолжали иметь место. Наиболее характерным явлением была усталость от войны и желание заключения мира, а также недоверие союзникам. По мере продолжения войны эти настроения все более и более усиливались, о чем свидетельствовали данные военной цензуры.

7. УНКВД ЛО в политическом контроле

Одним из наиболее активных представителей руководства политическим контролем в период обороны Ленинграда был начальник Управления НКВД по городу и области П.Н. Кубаткин. Он в максимальной степени использовал ситуацию, которая способствовала перераспределению властных полномочий в пользу органов госбезопасности в условиях блокады и относительной стабильности на фронте. Мы уже отмечали, что Жданов еще в конце августа 1941 г. принял решение «приблизить к себе Кубаткина», совсем недавно прибывшего в Ленинград вместо переведенного на должность начальника особого отдела фронта Куприна. Кубаткин так и остался «приближенным» до самого конца войны.

При Кубаткине УНКВД ЛО превратился в важнейший инструмент информирования военно-политического руководства, особенно членов Военного Совета, о положении в Ленинграде и области, а также о настроениях в частях действующей армии. Исключительность положения УНКВД определялась не только тем, что ему было поручено заниматься военной цензурой и перлюстрацией всей корреспонденции²⁰⁷ , но и наличием широко разветвленной и постоянно обновлявшейся агентурной сети. Секретно-политический отдел на протяжении всей войны являлся самым крупным в региональном управлении, демонстрируя приоритетность задач, которые приходилось решать Управлению в условиях блокады²⁰⁸.

Деятельность УНКВД в конце блокады была практически тотальной с точки зрения ее предметной стороны. Она включала в себя не только традиционные вопросы обеспечения государственной безопасности, но и выполнение функций, которые в мирное время выполняли Советы и органы исполнительной власти: мониторинг социально-экономического положения населения и предложения по оперативному реагированию на обоснованные жалобы граждан. Важное «корректирующее» значение имели также предложения УНКВД по вопросам ведения пропаганды и агитации.

Кадровый состав органов секретно-политического отдела УНКВД позволял проводить жесткую

политику по искоренению всякого политического инакомыслия в духе террора 30-х гг. Дело в том, что, в отличие от многих других подразделений органов госбезопасности, существенно обновившихся после снятия с должности наркома Ежова, и не взирая на специальное решение ЦК ВКП(б), запретившее использование провокации в агентурно-оперативной деятельности, в секретно-политическом отделе работали сотрудники, стаж службы которых в НКВД был не менее трех лет. Это означало, что к началу войны «старые кадры» СПО по-прежнему были в строю и играли ключевую роль в Управлении.

Руководящие работники СПО, занимавшиеся «агентурным обслуживанием» населения Ленинграда, и, прежде всего, интеллигенции, были малообразованными людьми. Например, заместитель начальника СПО УНКВД С.К. Якушев после окончания сельской школы проучился всего один год в Комвузе им. Крупской, а его преемник И.В. Речкалов, утвержденный в должности в феврале 1943 г., при общем низшем образовании не имел также никакого политического²⁰⁹.

Из 1217 оперативных сотрудников, работавших в УНКВД в декабре 1942 г., высшее и незаконченное высшее образование имели 165 человек, среднее — 424, а низшее и незаконченное среднее — 628. Еще красноречивее данные о профессиональной подготовке личного состава: Высшую школу НКВД закончили только 28 человек, межкраевые школы — 112, курсы — 123. Таким образом, почти три четверти сотрудников госбезопасности «диалектику учили не по Гегелю». При этом следует отметить, что из всего оперативного состава только 372 сотрудника имели стаж до 3 лет, а остальные «имели опыт» террора и процессов второй половины 30-х гг.²¹⁰ Это вело к тому, что руководство СПО либо зачастую лишь визировало подготовленные его сотрудниками пространные сводки о настроениях, не внося в них каких-либо изменений²¹¹, либо упрощало ситуацию, сгущая краски (что было весьма редко), провоцируя тем самым репрессии. Очевидно и то, что такая ситуация приводила к исключительной роли агентуры и осведомителей, донесения которых также в «необработанном» виде попадали в спецсообщения. Для историков это, конечно, большая удача. Сопоставление зафиксированных агентами и осведомителями высказываний с тем, что не пропустила военная цензура, позволяет восстановить в общих чертах спектр оппозиционных или «негативных» настроений.

СПО через разветвленную сеть осведомителей и политинформаторов занимался изучением настроений всех слоев населения — рабочих, домохозяек, интеллигенции, верующих. Понимая потенциальную опасность «революционизирования» в условиях кризиса военизированной охраны города, имевшей оружие (на это обстоятельство неоднократно указывалось в сводках немецких спецслужб), НКВД особое внимание уделяло агентурной работе с данным контингентом²¹².

В жилищной системе задачи по охране государственной безопасности в г. Ленинграде были возложены на политорганизаторов домохозяйств, численность которых в сентябре 1941 г. достигла 10 тыс. человек. Вопреки сложившемуся в литературе мнению о подчиненности этого института партийным органам, есть все основания утверждать, что как основной объем работы, так и характер взаимоотношений с властными структурами определялся попытками обеспечения тотального контроля за населением в городе, т.е. задачами, которые решало региональное Управление НКВД. Да и сам отбор политорганизаторов осуществлялся начальниками райотделов НКВД совместно с секретарями РК.

В частности, в «Мероприятиях по охране государственной безопасности в г. Ленинграде», подготовленных УНКВД ЛО 12 октября 1941 г., указывалось, что «в целях выявления вражеской агентуры и ее пособников, а также организации более успешной борьбы с ними провести следующие мероприятия:

1. На созданный по линии парторганизаций районов институт политорганизаторов при домохозяйствах помимо проведения массовой политической работы возложить и организацию порядка и государственной безопасности в руководимых им домохозяйствах.