Неизвестная история человечества

Ричард Томпсон,

Для подтверждения своей точки зрения Брейль использовал свой лучший пример с пластинами, найденными рядом с «материнским» материалом (рис. 3.8). Но следы внешнего воздействия на них намного грубее, чем на образцах, отобран­ных Брейлем в качестве примеров псевдоэолитов (рис. 3.9). Ученый утверждал, что все следы на его образцах есть результат воздействия на них большого давления почвы. Но это заявление имело бы под собой основа­ние только в том случае, ес­ли бы ему удалось найти менее грубые, чем эолиты, пластины рядом с «мате­ринским» блоком. Но как раз этого ему добиться не удалось.

Безосновательность гипотезы Брейля о геологи­ческом давлении становит­ся еще более очевидной при обсуждении

того, что Брейль называл «двумя по-настоящему замечатель­ными находками, первоначальное местоположение которых (в самой середине горизон­тов) не вызывает ни малейших сомнений».

Рис. 3.9. Эти предметы, найденные в эоценовой формации под Клермоном (Уаз), Франция, были определены Г. Брейлем как «псевдоэолиты».

Рис. 3.10. Этот предмет из кремния был обнаружен Г. Брейлем и Обермайером в эоценовой формации под Клермо­ном (Уаз), Франция. Брейль отметил его идентичность по форме с некоторыми орудиями позднего плейстоцена, но, тем не менее, отнес его к продуктам деформа­ции, вызванной геологическим давлением.

Брейль отмечал, что первый предмет (рис. 3.10) фактически неотличим от азилио-тарде-нуазьянского (Azilio-Tarde-noisian) скребка (grattoir). Следует отметить, что ученые обычно относят азилио-тарде-нуазьянские каменные ору­дия к Homo sapiens sapiens позднего плейстоцена в Европе. Описывая вторую примечательную на­ходку (рис. 3.11), Брейль сравнил ее с инструментами, най­денными в Лезези (Les Eyzies), стоянке на территории Фран­ции, относящейся к эпохе позднего плей­стоцена. Простой деформацией, вызванной гео­логическим давлением, до­вольно затруднительно объяснить наличие этих двух орудий, которым более пяти­десяти миллионов лет.

Рис. 3.11. Кремниевый предмет обнаруженный в эоценовой фор­мации под Клермоном (Уаз), Франция. Хотя Брейль сравнил его с инструментами позднего плейстоцена, он отнес его к про­дуктам деформации, вызванной геологическим давлением.

На доклад Брейля до сих пор ссылаются как на доказательство того, что эоли­ты есть результат действия природных сил, а не плод че­ловеческих усилий. Эта ссылка является очень ловким и эффективным пропагандистским трюком. Ведь, наверное, немного найдется таких, кто захочет рыться в архивах в поисках оригинала доклада Брейля, чтобы самим убе­диться в том, что он действи­тельно сказал и что на самом деле имел в виду.

Брейль сделал свой знаменитый доклад в 1910 году, то есть еще до основных открытий Дж. Рэйда Мойра в Восточной Англии. Когда находки Мойра стали привлекать внимание об­щественности, Брейль отправился в Англию, чтобы составить непосредственное суждение о найденных образцах. Может показаться удивительным, но Брейль занял сторону Мойра. Он заявил, что орудия из плиоценовой Красной скалы, что в Фоксхолле, являются подлинными. Брейль подчеркнул так­же, что некоторые инструменты из горизонтов, находящихся под Красной скалой, «были абсолютно неотличимы от класси­ческих кремневых орудий». Возраст подскальных формаций колеблется от 2 до 55 миллионов лет. Однако с течением вре­мени

Брейль стал более уклончивым. В издании за 1965 год его книги «Men of the Old Stone Age» («Люди каменного века»), вышедшей уже после смерти автора, говорится только о «не­котором числе кремней, которые могли бы быть классифицированы как орудия, несмотря на то, что углы их обработки свидетельствуют против этого». Интересно, почему здесь не упоминается первоначальное мнение Брейля о фоксхоллских образцах, а именно: «Это не просто эолиты; они практически неотличимы от классических кремневых орудий»?

Другим важным элементом полемики об эолитах стал тест на угловые значения платформы, проведенный Альфредом Барнсом. Поддерживавший Мойра в 1920-х годах, он позднее стал его оппонентом. В 1939 году им было сделано заявление, которое многие ученые до сих пор считают смертельным ударом по ан­глийским эолитам Мойра. Но Барнс этим не ограничился. В его научном труде, озаглавленном «Различия между естествен­ной и искусственной обработкой доисторических каменных орудий», он также описал каменные орудия из Франции, Пор­тугалии, Бельгии и Аргентины.

Одним из наиболее сильных аргументов сторонников эо­литов было то, что природные факторы просто не могли вы­звать те изменения, которые имелись в обсуждаемых образ­цах. И Барнс стал искать какой-нибудь способ математически опровергнуть или подтвердить эту точку зрения. Для этого он решил заняться изучением угла, который назвал «платфор­ма-след». «Угол соприкосновения, – отмечал Барнс, – это угол между платформой или поверхностью, по которой был нанесен удар или было применено иное физическое давление, приведшее к расщеплению образца, и следом на инструменте, соответствующим месту скола». В случае с предметами, изго­товленными человеком, этот угол должен быть острым. Тогда как действие природных сил, по мнению Барнса, может при­вести к образованию лишь тупых углов.

Однако, на наш взгляд, Барнс описывает технику измерения угла не совсем понятно. Мы встречались со специалис­тами по каменным орудиям из Музея Сан-Бернардино кали­форнийского округа, в частности с Рут Д. Симпсон (Ruth D. Simpson), и они также не сумели точно сказать, какой же угол предлагал измерять Барнс. Во всяком случае Барнс полагал, что измерение величины данного угла позволяет установить объективный параметр, при помощи которого можно отли­чить естественную деформацию от искусственной.

Для получения объективных данных измерения должны производиться не над одним, а над большой группой эолитов. Барнс утверждал, что образец «может считаться обработан­ным человеком, если тупыми (больше 90 градусов) являются менее 25 процентов углов „платформа-след“. Установив это, Барнс сделал ошеломляющее заявление: ни один из исследо­ванных им эолитов, включая эолиты Мойра, не отвечает этим требованиям и, следовательно, не является творением челове­ческих рук. Ситуация довольно интересная. Оказывается, сам Мойр, будучи знаком с критериями оценки Барнса, отчего-то считал, что его образцы им соответствуют. Однако для Барнса и почти для всех научных авторитетов вопрос был закрыт.

Действительно, уже в течение длительного времени проблема эолитов и других третичных каменных орудий дер­жала участвовавших в полемике ученых в напряжении. Но с открытием яванского и пекинского человека научное сообще­ство, не колеблясь, утвердилось во мнении, что переход от обезьяноподобных предков к древним людям (протолюдям) состоялся где-то между ранним и средним плейстоценом. Это сразу привело к резкому снижению интереса к каменным орудиям. Тем не менее Барнс сумел решить задачу, которая помогла отказаться от некоторых бесполезных пережитков и беспочвенных свидетельств. И теперь, когда встает вопрос о древнейших каменных орудиях (что время от времени проис­ходит), официальная наука без зазрения совести может со­слаться на доклад Барнса. Даже в наши дни при изучении ка­менных орудий ученые применяют его метод.