Неизвестная революция 1917-1921
Шрифт:
Отныне отступать повстанцам было некуда.
Время действовать, то есть дать решающий бой, настало.
От этой битвы зависела судьба всей Повстанческой Армии, всего движения, всего дела.
Город Умань являлся последней точкой отступления Повстанческой Армии. В этот раз деваться было некуда: враг находился со всех сторон, кольцо окружения вокруг повстанцев сомкнулось.
Тогда Махно просто объявил, что происходившее до сего дня отступление являлось лишь вынужденной стратегией, а теперь начнется настоящая война, и произойдет это завтра, 26 сентября.
Затем разработал диспозицию и первоначальные маневры для решающего боя.
Вечером 25 сентября махновские войска, шедшие до этого на запад, резко изменили направление и двинулись на восток, против основных сил деникинской армии. Первое столкновение произошло поздно вечером у села Крутенькое. Первая махновская бригада атаковала авангарды Деникина. Те отступили, чтобы занять более удобные позиции, а главное, увлечь врага вглубь, туда, где
Как и ожидал Махно, этот маневр обманул противника. Он посчитал нападение своего рода разведкой или отвлекающим маневром. И сделал из этого вывод, что повстанцы по-прежнему направляются на восток. Он решил прижать их к Умани, загнать в ловушку и там уничтожить. Враг ни на минуту не допускал, что Повстанческая Армия осмелится атаковать его основные силы. Маневр Махно, казалось, подтверждал его предположения. И противник не был готов к лобовой атаке.
Именно в этом и заключался план Махно. Он рассуждал просто: армия погибнет, если ей не удастся прорвать кольцо окружения; это — ее единственный шанс на спасение, пусть минимальный; значит, нужно использовать этот шанс, то есть бросить все свои силы в восточном направлении, против армии Деникина, в надежде нанести ей поражение. Вчерашний маневр имел лишь одну цель — обмануть противника.
Поздней ночью 26 сентября вся армия махновцев двинулась маршем на восток. Основные силы противника концентрировались поблизости от деревни Перегоновка, занятой махновцами.
«Между тремя и четырьмя часами утра завязалось сражение. Оно шло беспрерывно, развиваясь и усиливаясь. К восьми часам утра оно достигло высочайшего напряжения. Пулеметная стрельба превратилась в сплошной рев бури. Сам Махно со своей сотней исчез еще с ночи, пойдя в обход противнику, и в течение всего сражения о нем не было никаких известий. К 9 часам утра махновцы начали отступать. Бой шел уже на окраине села. Деникинцы с разных мест подтянули остальные свои силы и окатывали махновцев беспрерывными огневыми волнами. Члены штаба повстанческой армии пошли в цепь. Настал критический момент, когда, казалось, сражение проиграно, а значит, все кончено. В центре села раздалась тревожная команда, чтобы все, в том числе и женщины, взяли винтовки и были готовы к бою на улице. Все приготовились к последним минутам борьбы и жизни. Но вот пулеметный рев и раскаты «ура» начали постепенно удаляться, становясь все тише и тише, и, наконец, находившиеся в селе поняли, что противник отброшен, и бой идет на значительном расстоянии. Исход боя решил внезапно появившийся Махно. Уже в тот момент, когда махновцы волной стали отступать, и бой шел на окраине села, Махно, измученный и запыленный, выехал с боковой стороны неприятеля, из-за крутой балки. Молча, без призывов, устремился он со своей сотней полным карьером на неприятеля и врезался в его ряды. Словно рукой сняло усталость и упадок духа у отступавших «Батько впереди!.. Батько рубится!.». — пронеслось по всей массе. И все с удесятеренной энергией вновь рванулись вперед за любимым вождем, который, казалось, обрек себя на смерть. Пошел ожесточенный рукопашный бой, «рубка», как выражаются махновцы. Как ни был стоек 1-й офицерский Симферопольский полк, но он был сбит и начал поспешно отступать — первые минут десять в порядке, стремясь рассыпаться в цепь и задержать победителя, а затем просто пустился бежать. За этим полком бросились другие полки, и, наконец, все деникинские части обратились в бегство к реке Синюхе, стремясь переправиться через нее и закрепиться на другом берегу.
Махно великолепно учел момент и спешил максимально использовать его. Пустив полным карьером по следам отступающих всю кавалерию и артиллерию, он сам, с наиболее быстрым кавалерийским полком, взял несколько правее и понесся наперерез отступающим. Преследование длилось верст 12–15. В самый важный момент, когда деникинцы добрались до реки, их настигла махновская кавалерия. Несколько сот их погибло в реке. Большая же часть успела переправиться, но была перехвачена Махно. Стоявший по ту сторону реки штаб деникинцев и запасный полк тоже были, к их неожиданности, захвачены. Из всех частей, упорно преследовавших махновцев в течение последних полутора месяцев, удалось спастись немногим. Первый офицерский Симферопольский полк и другие полки были вырублены полностью [221] .
221
В ходе Уманского боя 26–27 сентября 1919 г. махновская армия полностью уничтожила 1-й Симферопольский, 2-й Феодосийский, Керченско-Еникальский, 51-й Литовский офицерские полки, большую часть кавалерийских бригад генералов Попова, Назарова и Амбуладзе. Потери белых составили 18 тысяч убитыми и 5 тысяч пленными, уцелело лишь 4 тысячи человек, разбежавшихся по лесам и переставших существовать как боевые единицы.
Дорога на расстоянии двух-трех верст пестрела трупами павших. [222] Каким бы тяжелым ни казалось это зрелище некоторым, оно, однако, явилось только неотвратимым следствием единоборства
222
Ночью я ехал один — немного поотстав от товарищей — верхом, но неспешно, по этому крестному пути деникинских полков. Никогда не забуду фантасмагорический вид сотен человеческих тел, сраженных в расцвете лет, лежавших под звездным небом вдоль дороги, поодиночке или наваленных друг на друга, в бесконечно разнообразных и странных позах: тел, раздетых до белья и даже нагих, покрытых пылью и кровью, безжизненных и зеленоватых в бледном свете звезд. У некоторых не хватало рук, другие были ужасно обезображены; некоторые обезглавлены; иные почти пополам разрублены жестоким сабельным ударом…
Время от времени я спешивался и склонялся в тоске над этими немыми и неподвижными, застывшими телами. Как хотелось мне проникнуть в невозможную тайну! «…Вот что стало бы со всеми нами в этот час, если бы они победили, — думал я. — Судьба? Случай? Справедливость?.».
Наутро окрестные крестьяне похоронили останки в большой братской могиле у дороги.
223
Аршинов П. Ук. соч., с. 135–137.
Подавив основные силы Деникина, махновцы не теряли времени даром: сразу по трем направлениям они направились к «родному краю», в сторону Днепра.
Возвращение было молниеносным. Уже на следующий день после разгрома частей Деникина Махно находился в сотне километров от поля боя. В сопровождении эскорта он двигался в сорока километрах впереди основных сил.
Прошел еще день, и махновцы овладели Долинской, Кривым Рогом и Никополем. Назавтра в результате быстрой кавалерийской атаки был захвачен Кичкасский мост, и повстанцы вошли в Александровск.
Стремительно наступавшие махновцы, казалось, попали в заколдованное царство: никто здесь и не слыхал об Уманских событиях. Никто не знал о судьбе повстанцев. Деникинские власти не принимали никаких мер по обороне, погруженные в свойственную далекому тылу летаргию.
Подобно весенней грозе, обрушились махновцы на противника. После Александровска настал черед Пологов, Гуляй-Поля, Бердянска, Мариуполя. За десять дней весь юг Украины был освобожден от всякой власти [224] .
224
На следующий день после Уманского боя, с 28 сентября 1919 г., РПАУ начала стремительное наступление в тылу Деникина, двигаясь тремя колоннами: на Александровск, Елизаветград-Екатеринослав, Кривой Рог-Никополь. В ближайшие дни повстанцами были взяты города: Кривой Рог (01.10.1919), Никополь (04.10.1919), Александровск (05.10.1919), Орехов (06.10.1919), Гуляй-Поле (07.10.1919), Бердянск, Каховку (08.10.1919), Мелитополь, Ногайск (09.10.1919), Мариуполь (14.10.1919), Юзово, Гришино (15.10.1919), Перекоп (17.10.1919). Однако, уже после 10 октября белые начали переходить в контрнаступление, и некоторые из вышеперечисленных городов были быстро потеряны.
Но не только от нее.
Повстанческая армия, проходя через города, поселки, хутора и села, подобно гигантской метле выметала отовсюду остатки эксплуатации и крепостничества. Застигнутых врасплох помещиков, кулаков, крупных промышленников, жандармов, попов, деникинских градоначальников, тыловых офицеров — всех сметала на своем победном пути Махновщина.
Тюрьмы, комиссариаты и полицейские участки — символы притеснения народа — были разрушены [225] . Те, кто проявил себя как активные враги крестьян и рабочих, уничтожались.
225
Приказ командования РПАУ об уничтожении тюрем и других репрессивных учреждений издан 8 октября 1919 г. Этот же приказ объявлял об уничтожении на освобожденной повстанцами территории всех спиртных напитков, кроме необходимых для медицинских целей, запрещал проводить самовольные обыски и реквизиции без мандата начальников гарнизонов или штаба армии, предусматривал расстрел на месте за случаи бандитизма.
Погибло, в частности, немало помещиков и кулаков. Заметим в скобках, что одного этого факта достаточно для опровержения распространяемого большевиками вымысла о якобы «кулацком» характере махновского движения.
Вспоминается типичный случай, которому я был свидетелем.
Во время контрнаступления несколько отрядов махновцев вошли в большое село. Они решили там остановиться, чтобы дать отдых людям и лошадям.
Наша «Комиссия по пропаганде», находившаяся вместе с этими отрядами, разместилась в крестьянской семье, проживавшей на сельской площади, как раз напротив церкви.