Неизвестная революция 1917-1921

Волин Всеволод Михайлович

В пункте 2 приказа Троцкого ясно говориться, что такие законы существовать могут, и приказ № 1824 служит тому доказательством.

«Существует ли такой закон, — спрашивают Гуляй-Польские революционеры в том же документе, — по которому революционер имел бы право применять самые суровые меры наказания к той революционной массе, за которую он борется, и за то, что народная масса без разрешения взяла то хорошее — свободу и равенство, — что революционер обещал?» [210]

210

Там же.

Тот же второй пункт отвечает на

это утвердительно: все крестьянское и рабочее население заранее объявляется виновным в измене, если осмелится участвовать в своем собственном свободном съезде.

«Следует ли по закону революции расстреливать делегата за то, что он стоит за проведение в жизнь данного ему наказа избравшей его революционной массы?» [211]

Приказ Троцкого (пункты 3 и 4) гласит, что не только делегаты, исполняющие свой мандат, но и те, кто даже не приступил к его исполнению, должны быть арестованы и преданы смерти. Напомним, что «представить в военно-революционный трибунал» означало «расстрелять». И многие молодые революционные крестьяне: Костин, Полунин, Добролюбов и другие, были отданы под армейский трибунал и расстреляны по обвинению в обсуждении призыва Военно-революционного Совета Гуляй-Поля [212] .

211

Там же, с. 119.

212

17 июня 1919 г. по приговору Чрезвычайного военно-революционного трибунала были расстреляны члены штаба бригады Махно Бурбыга, Добролюбов, Коробка, Костин, Михалев-Павленко, Озеров, Олейник, Полунин, обвиненные — как и вся махновщина — в измене и открытии фронта Деникину.

Могут сказать, что, обращаясь с вопросами к Дыбенко, повстанцы предвидели приказ Троцкого № 1824. Что ж, они проявили большую проницательность.

Разумеется, Троцкий считал Махно лично ответственным за все, что происходило в Гуляй-Поле.

Он даже не потрудился понять, что съезд созывался не «генеральным штабом бригады Махно», не «Гуляй-Польским Исполкомом», а совершенно независимым от них органом — Военно-революционным Советом района.

Показательный факт: в своем приказе № 1824 Троцкий уже объявляет «предателями» махновских руководителей, которые, как он пишет, «неизменно отступают» перед белыми. Он «забывает», что сам приказал прекратить снабжение «бригады Махно» как раз накануне наступления Деникина.

Такова была «тактика». Она же послужила сигналом. Несколько дней спустя Троцкий и коммунистическая печать начали всячески муссировать тему «оголения фронта» перед войсками Деникина. А за приказом № 1824 последовали другие, в которых Троцкий требовал от Красной Армии и советских властей всеми средствами уничтожить «Махновщину», вырвать ее с корнем. Более того, он отдавал тайные приказы любой ценой захватить Махно, членов его штаба и даже мирных анархистов, которые занимались в движении чисто просветительской работой. Всех их предписывалось предать суду военного совета и расстрелять.

Однако Троцкий знал, что фронт против Деникина существовал исключительно благодаря усилиям и самопожертвованию крестьян-повстанцев. Фронт этот возник в особенно важный момент восстания — когда район был окончательно освобожден от всякой власти. Он протянулся на юго-востоке, подобно отважному стражу завоеванной свободы. Более шести месяцев революционные повстанцы стойко преграждали путь самым мощным атакам монархической контрреволюции. Тысячи их отдали за это свои жизни. Повстанцы свободного района всеми силами готовы были до конца защищать свою свободу.

Да, Троцкий знал это. Но ему необходимо было формальное оправдание начатой кампании

против революционного народа Украины. И с чудовищным цинизмом, невероятной наглостью и лицемерием он позволил прорвать этот фронт, лишив повстанцев оружия и снаряжения, не дав им организоваться, чтобы затем обвинить их в предательстве революции и отступлении перед войсками Деникина.

(Позднее, в Испании в 1936–1939 годах, «коммунисты» использовали те же самые «тактику» и методы. Мне хорошо известен один пример. Под Теруэлем «коммунистическая» бригада удерживала фронт против Франко по соседству с бригадой анархистов численностью приблизительно 1500 человек. Чтобы погубить последних, «коммунисты» умышленно тайно покинули свои позиции под покровом ночи. На следующее утро фашисты заняли оголенный участок фронта и окружили анархистскую бригаду. Их полутора тысяч только пятистам удалось спастись, пролагая себе путь гранатами и револьверами. Оставшаяся тысяча бойцов была уничтожена. После этого «коммунисты» обвинили анархистов в предательстве и отступлении перед Франко.)

Четвертый районный съезд, назначенный на 15 июня, не смог состояться. К этому времени в районе уже орудовали большевики и деникинцы.

Большевики, действуя на местах или занимая населенные пункты, начали повсюду исполнять приказы Троцкого. Например, в Александровске все собрания рабочих, намеченные с целью обсудить обращение Совета и повестку дня съезда, были запрещены под страхом смертной казни. Те, кто по незнанию приказа пытался их провести, разгонялись силой. В других городах и поселках большевики действовали так же. Что касается крестьян, с ними поступали еще более жестоко: во многих местах крестьянские активисты и даже те, кого «подозревали» в поддержке повстанцев и намеченного съезда, арестовывались и расстреливались после пародии на суд. Многие крестьяне, распространявшие обращение, были арестованы, «судимы» и казнены, хотя они и не знали о приказе № 1824.

Ни Махно, ни его штаб не были поставлены в известность об этом приказе: их не хотели тревожить раньше времени, надеясь нанести удар неожиданно. Только случайно, три дня спустя после выхода приказа, Махно и его штаб узнали о нем.

Махно отреагировал немедленно: послал большевистским властям телеграмму, в которой заявлял о сложении с себя в силу обстоятельств полномочий командующего [213] .

Ответа он не получил.

213

Пытаясь уберечь повстанчество от разгрома, Махно дважды отправлял телеграммы с заявлением об уходе с поста комбрига: 6 июня 1919 г. — Троцкому и штабу 2-й Украинской армии, 8 июня 1919 г. — Ворошилову, Каменеву, Троцкому и Ленину.

Большевики открывают фронт Деникину, чтобы позволить ему захватить свободный район. Вторжение деникинцев в район. Чрезвычайные меры, предпринятые Махно для спасения положения.

Мы подошли в первому крайне драматичному повороту махновской эпопеи, который стал тяжким испытанием для самого Махно, командиров его отрядов, всех повстанцев и жителей свободного района.

Если первый акт драмы завершился для них с честью, то, главным образом, благодаря их исключительным личным качествам, беззаветной отваге и замечательной самодисциплине.

Несколько дней спустя после выхода приказа Троцкого № 1824 Махно обнаружил, что большевики оголили фронт в районе Гришино и, таким образом, открыли свободный доступ войскам Деникина в Гуляй-Польский район с северо-востока. Он тотчас сообщил об этом штабу и совету.

Действительно, орды казаков ворвались на территорию свободного района не с той стороны, где держали фронт повстанцы, а слева, оттуда, где находились большевистские части.

Положение стало трагическим.