Неизвестная жизнь писателей, художников, композиторов
Шрифт:
Существует также гипотеза, что Лаура поэта – это одна из женщин на фреске Симоне Мартини в часовне Святого Иоанна. Более того, она находится на переднем плане в процессии женщин: на ней голубые одежды и алая лента в золотистых волосах.
Однако главным доказательством реальности Лауры являются сонеты самого поэта. Внимательно читая их, можно почти явственно представить историю великой любви поэта…
Итак, в Страстной понедельник 1327 года в авиньонской церкви поэт увидел необычайной красоты даму, в которую моментально влюбился. Это и была Лаура, чей образ запечатлен во множестве сонетов Петрарки. Вероятно, в то время она была
Весть о том, что Петрарка страстно влюблен, вскоре разнеслась по всему городу. И этого своего чувства поэт ни от кого не скрывал. Наоборот, в своих многочисленных сонетах он изливал все кипевшие в нем чувства. Причем представлял их в таких поэтических образах, что Лаура, безусловно, обратила на них внимание.
Конечно же, ей льстило такое восторженное отношение знаменитого поэта к ее персоне. И Лаура не осталась глуха к его душевным излияниям. Тем не менее она пыталась сдерживать страстные порывы Петрарки, опасаясь, что сама станет их жертвой. Но в то же время Лаура и не отталкивала поэта. Но повода для сближения она тоже не давала.
С годами Лаура начала относиться к своему возлюбленному снисходительнее: например, стала отвечать на его поклоны. Более того, как-то раз, увидев поэта, в ее присутствии погруженного в мечты, она даже коснулась рукой его щеки…
Любовь к Лауре ярким пламенем горела в сердце поэта целых двадцать лет, то есть пока она была жива. И, судя по сонетам Петрарки, никогда не угасала.
Итальянская любовь Кипренского
В свой первый приезд в Италию русский художник-портретист Орест Адамович Кипренский (1782–1836) для модели молодой вакханки в картине «Пляска вакханки с сатиром» пригласил девочку по имени Мариучча – дочь женщины легкого поведения. Там же, в Италии, Кипренский написал и портрет юной особы, известный как «Девочка в маковом венке».
И все то время, когда Орест Адамович писал картины с участием Мариуччи, ее мать постоянно выпрашивала у него деньги, объясняя свои финансовые претензии тем, что она очень страдает от разлуки с дочерью.
Несколько раз художник откупал у нее девочку. Наконец, в 1823 году, уезжая из Италии в Россию, художник окончательно выкупил Мариуччу у беспутной матери и официально оформил документ на право воспитания ребенка. Благодаря содействию высших церковных чинов Орест Адамович поместил ее в привилегированный монастырь. Выросший без отца и матери, Кипренский был безмерно счастлив, что может отдать часть своей душевной теплоты Мариуччи.
«Как можно оставаться равнодушным, – писал он друзьям, – видя около себя существо, которое живет и дышит только для тебя. Которому мнения мои составляют как бы правило, а желание как бы закон, которое удовлетворяет сердце мое нежностью, уверенность в истинной нерасчетливой любви ревностью, странною в девочке таких лет и показывающей в ней натуру, способную дойти со временем, в отношении меня, до самого высокого самопожертвования…» Увы, как выяснилось позже, Кипренский глубоко ошибся в своих выводах…
В 1828 году Орест Адамович снова прибыл в Италию, где написал картину «Девочка с виноградом». Вся картина словно залита добротой и нежностью. Возможно, теплота, пронизывающая каждый сантиметр полотна, была связана с новой встречей с Мариуччи?
А вскоре Кипренский женился на Анне Марии Фалькуччи. Правда, чтобы получить разрешение на брак, художник вынужден был тайно принять католичество.
О своей супруге в одном из писем художник писал: «В настоящее время она одна соединяет в себе для моего сердца, для моего воображения все пространство времени и мира… Ни одного чувства, которое бы не относилось к ней, не пробегает в душе моей»…
Но как раз в это время Кипренского начинают преследовать творческие неудачи. Он стал терять заказчиков, что резко сказалось и на материальном благополучии семьи. Терзаемый финансовыми трудностями и подкрадывающейся нуждой, Кипренский, чтобы уйти от реалий жизни, все чаще стал выпивать. А молодая жена, чтобы не видеть мужа в безобразном виде, часто не впускала его на ночь в квартиру. И Кипренского не единожды видели ночующим на улице. Скорее всего, на холоде он однажды и простыл. А 17 октября 1836 года Орест Адамович умер от воспаления легких. Дочь художника – Клотильда – родилась уже после его смерти.
Любовь двух гениев
История любви любого выдающегося человека всегда интересна, поскольку в ней особенно ярко раскрывается весь его внутренний мир. История же отношений Жорж Санд и Фредерика Шопена интересна вдвойне, поскольку эти два человека являются выдающимися личностями.
Познакомил же их, и это подтверждают многие очевидцы, в 1837 году Ференц Лист. И первое впечатление, которое произвела Жорж Санд на Фредерика, было не в ее пользу. Композитору она показалась некрасивой. Ее лицо с резкими чертами и крупная фигура не вписывались в его идеал женской красоты. Он якобы даже бросил в ее адрес следующие слова: «Какая антипатичная женщина эта Санд! Да и женщина ли она? Я, право, иногда склонен в этом усомниться».
Зато Шопен с первой же встречи понравился Санд. И она стала пытаться привлечь его внимание к себе. А Жорж Санд, если хотела, могла выглядеть просто обворожительной. Но для этого требовался случай. И он вскоре представился. Точнее, появился он с подачи Ференца Листа, который уговорил Шопена съездить с ним в Ноан – имение Жорж Санд в Берри. Там Шопен смог ближе познакомиться с хозяйкой, и вскоре его антипатия к ней сменилась любовью.
Говорят – противоположности притягиваются. По сути, это был как раз тот случай. Действительно, Жорж Санд и Фредерик Шопен были чуть ли не антиподами. Как однажды заметил один из исследователей творчества композитора, в этой любви «Шопен был женщиной – нервной, причудливой, слабой и очаровательной, а Жорж Санд – сильным, энергичным мужчиной».
И то ли по стечению обстоятельств, то ли по воле рока, но именно этот деликатный и благовоспитанный человек влюбился в женщину, бросившую мужа, переодевавшуюся в мужские наряды, курившую папиросы и проповедовавшую в своих произведениях, а также придерживавшуюся в жизни принципов свободной любви. Что связало их чувства в единый узел, сказать практически невозможно…
Зимой 1838 года влюбленные отправились на испанскую Майорку. Сначала они поселились в гостинице, а затем перебрались в полуразвалившийся картезианский монастырь. Мебели, кроме старых стульев, в монастыре не было. Но благодаря вещам, которые Жорж Санд приобрела у эмигрантов, она смогла создать в комнатах хоть какой-то уют и жилой вид.