Неизвестные солдаты
Шрифт:
— Не робей, лейтенант!
— И не думаю… Чего мы ждем-то?
— А я знаю? — капитан понизил голос. — Подполковник сам на телефоне сидит. Линия-то перерезана, наверно. Связистов послали… Тут черт ногу сломит… Ты вот что: пусть орлы оправятся пока, потом, глядишь, некогда будет.
Патлюк пошел дальше, печатая шаг, как на строевых занятиях, лихо потряхивая казачьим чубом.
Наконец командиров рот вызвали в штаб полка. Вернулись они очень скоро, повеселевшие, с картами в руках, сбросившие с себя тяжелое оцепенение безделья. Патлюк возвратился из штаба бегом, уже без повязки. За ним по-гусиному вышагивал старший политрук
— Бесстужев! — крикнул Патлюк. — Веди людей к кухне, сажай в машины, я сейчас!
Пять полуторок и серый броневичок ждали их с заведенными моторами. Красноармейцы тесно набились в кузова. Пока грузились, прибежал Патлюк с цинковым ящиком патронов под мышкой. Взял его в караульном помещении, оставив полсотни патронов для часовых. Других боеприпасов в полку не было.
— Взводные! Раздать по обойме на душу! Быстро! — приказал капитан.
Колонна выехала из лагеря. Впереди, буксуя в песке, шел броневик. В нем сидел старший политрук Горицвет. Бесстужев вместе с Патлюком — на мотоцикле. Капитан рассказывал отрывисто, торопливо:
— Война, Юрка!.. Подполковник так и сказал: наверно, война… В штабе бедлам, никто ничего не знает… А подполковник молодец, недаром на финской два ордена отхватил. Держится спокойно, только красный весь, как буряк…
— А комиссар что?
— Коротилова нету… На ночь в город уехал. И наш комбат, и ротных человек пять… При мне подполковник с пограничниками говорил — с ними наладили телефон… В крепости бой, немцы мост через Буг захватили… По укреплениям, которые мы строили, артиллерия лупит. Просили помочь пограничники, а нам нечем… Ни патронов, ни гранат — шаром покати!.. Подполковник дал три часа на все. Сказал: умри, Патлюк, а боеприпасы доставь!..
— В город, значит? — обрадовался Бесстужев, беспокоившийся о Полине.
— В крепость! — крикнул Патлюк.
Мотоцикл трясло на неровном проселке. Мотор гулко стрелял.
— В крепость попробуем!.. А наши пока на краю леса оборону займут…
Лес постепенно редел, дорога шла на подъем. Мотоцикл, обогнав колонну, вынесся на пригорок. Патлюк затормозил. Не вставая с сиденья, поднес к глазам бинокль. Впереди открылась плоская равнина с квадратами и треугольниками полей, несколько деревень, соединенных ниточками проселков. Бреста не было видно, темная дымовая хмарь висела над горизонтом в том месте, где находилась крепость. Слева над местечком, в котором стояла танковая часть, кружились самолеты. Издали они казались совсем маленькими, как комарики. Они летели по кругу, будто водили хоровод. Только присмотревшись, можно было заметить, как то один, то другой самолет нырял вниз и скрывался за вершинами деревьев. И каждый раз с той стороны докатывался негромкий удар.
— Пикируют, гляди, — вытянул руку Патлюк.
— А наши-то где?
— С бабами небось зорюют, соколики. Или после вчерашней пьянки опохмеляются, — выругался капитан, недолюбливавший летчиков. Он считал, что служба у них очень уж чистая и легкая.
— Ничего я не понимаю, все как-то не так, как нужно, — огорченно сказал Бесстужев.
— Без тебя разберутся, — взялся за ручки мотоцикла Патлюк. — Наше дело петушиное: прокукарекал, а там хоть и не рассветай. — Капитан усмехнулся, но в голосе его не было обычной самоуверенности. — Наше дело крепости брать, а думать начальство будет…
Колонна свернула с проселка на шоссе Ковель — Брест. Навстречу стали попадаться повозки и группы беженцев, главным
Одну из женщин Патлюк и Бесстужев узнали. Это была жена командира-пограничника, молодая и красивая казачка с Кубани, непременная посетительница танцев в гарнизонном клубе. На ней — беличья шубка, надетая прямо на ночную шелковую сорочку. Несла на руках спящего ребенка. Тонкая сорочка под распахнутой шубкой просвечивала. Бесстужев не мог смотреть, смущаясь, переводил взгляд то на голые запыленные ноги, то на голову, кудрявую от того, что волосы были накручены на бумажки. А она, потрясенная пережитым, не замечала смущения лейтенанта, забыла о своей наготе, взахлеб рассказывала, как на рассвете что-то грохнуло перед окном, стекла вылетели вместе с рамой. Булыжник величиной с кулак ударился в стенку и свалился к ним на кровать. Муж схватил гимнастерку, сапоги и в дверь. Она выскочила на улицу, и в это время снаряд попал прямо в их дом. Женщины с Южного острова бежали к госпиталю. И она тоже. А там доктор. Стоял на крыльце и кричал: «Дуры, в город идите, немцы наступают»…
О положении в крепости она ничего не знала, говорила только о себе. Патлюк заторопился. Объяснил ей, как пройти к лагерю, и погнал мотоцикл вслед за колонной.
До Бреста оставалось километров десять. Беженцы больше не встречались, дорога была пуста. Патлюк хотел отправить вперед броневик для разведки. Но в том месте, где шоссе пересекало линию, железной дороги, колонне пришлось остановиться. Вправо и влево от насыпи редкой цепочкой растянулись по полю человек тридцать пограничников, саперными лопатками торопливо рыли окопчики. К Патлюку подбежал худенький мальчишка-лейтенант в большой зеленой фуражке, наползавшей на уши.
— Быстро вы! — обрадованно говорил лейтенант. — А майор сказал, что раньше девяти пехота не подойдет.
— Какой еще там майор. Я в крепость еду.
— В крепость?! Нельзя же туда, она отрезала. Тут вот передовой рубеж, — не без гордости показал лейтенант на своих бойцов.
— Какой, к черту, рубеж! — выругался Патлюк. — Немцы где?
— Там, — неопределенно махнул рукой пограничник. — Возле заставы их задержали, — объяснял он.
Ему все-таки страшновато было ждать противника с одним своим взводом, и он предложил:
— Оставайтесь, товарищ капитан. Подойдет пехота, к вечеру мы немцев отбросим.
Патлюк только присвистнул: так долго ждать он не мог. Тем более, что пехота-то все равно без боеприпасов. Пригнать бы из крепости хоть одну машину, и то дело.
— Что скажешь, политрук? — спросил он Горицвета, высунувшегося из дверцы броневика. Тот пожал плечами.
— Думай сам, — и отвернулся, скользнув по Бесстужеву холодным, деланно равнодушным взглядом.
— Разрешите, товарищ капитан, произвести боевую разведку? — подчеркнуто официально обратился Бесстужев.
Спросил и почувствовал, как что-то засосало, заныло внутри. Такое ощущение было у него перед первым прыжком с парашютом.
— Отправляйтесь, лейтенант, — обрадовался Патлюк. — Не удастся на Южный остров — попробуйте через Суворовский мост, с востока. Самое главное — поскорее. — Капитан умолк, колебался, дать ли Бесстужев у свой мотоцикл. Вдруг еще под обстрел попадет. Но с другой стороны, дело важное. — Э, хай буде гирше, абы иньше, — тряхнул чубом Патлюк. — Бери машину… Да поосторожней, смотри там.