Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты.
Шрифт:
— И попробую, — сказал Стремберг. — Урм-Ар, шаг назад!
Урм качнулся, но не двинулся с места. Костенко перестал улыбаться.
— Смотри-ка…
— Урм-Ар, шаг вперед!
— Не хочу, — сказал Урм.
Воцарилось молчание. Костенко встал и отошел к двери.
— Я плохо разбираюсь в этих ваших анализаторах и полях памяти, но… Мало ли что ему придет в голову!
Стремберг положил окурок на край стола.
— Та-ак, — медленно сказал он. — Это я, пожалуй, не учел.
Николай Петрович и Ратиани вопросительно
— Что ты не учел? — осведомился Николай Петрович.
— Понимаешь… Мне еще не все ясно, конечно. Может быть, спонтанные дуги… Господи, конечно! — Он хлопнул себя по лбу. — Конечно, спонтанные дуги! Институт битком набит счетными машинами, а я, идиот, не попытался даже рассчитать возможные варианты рефлексов! Но тогда…
Стремберг остановился, уставившись на Урма невидящим взглядом.
— Ничего не понимаю, — честно признался Ратиани.
— Я тоже, — сказал Николай Петрович.
— И я тоже, — подумав, сказал Костенко. — Что такое спонтанные дуги?
— Спонтанные дуги, — рассеянно сказал Стремберг, — это самопроизвольно возникающие дуги.
— Понятно, — упавшим голосом сказал Костенко.
— Слушайте, товарищи. — Стремберг вскочил на ноги и крепко потер ладони. — Если я не ошибся, это будет изумительное открытие. Мы перевернем всю нашу науку… — Он взглянул на часы. — Десятый час. На сегодня довольно. Сейчас едем ко мне ужинать, о делах больше ни слова.
Николай Петрович нерешительно оглянулся на Урма.
— Нет, нет, — сказал Стремберг. — Отложим до завтра. Вам нужно как следует отдохнуть, а мне как следует подумать. Завтpa у нас много нового и, обещаю вам, весьма и весьма интересного. Спонтанные дуги, черт побери! Программирование было перед обедом, а после обеда появились спонтанные дуги. Разумеется, программа триста тридцать три и спонтанные дуги… Пошли, одевайтесь. Жена обещала угостить нас превосходным шашлыком. Ратиани, любишь шашлык?
— Люблю, — ответил Ратиани. У него был слегка обалдевший вид.
Николай Петрович выходил последним. На пороге он задержался, чтобы погасить свет. Когда лампа погасла, в темноте сверкнули искрами глаза Урма. Николай Петрович передернул плечами и захлопнул дверь.
— Фантастический урод, — пробормотал он.
[Далее текст отсутствует.]
Была убрана слишком наукообразная и скучная концовка рассказа:
Николай Петрович Востряков, заместитель директора Института Экспериментальной Кибернетики, рассказал авторам следующее.
Идея УРМа — Универсальной Рабочей Машины — возникла в связи в необходимостью создания автоматов для работы в чрезвычайно сложных, неподдающихся предварительному учету обстоятельствах.
Как известно, любой кибернетический механизм программируется в соответствии с условиями его работы. Например, кибернетические землеройные машины, обслуживающие строительство
В подобных машинах, рассчитанных на простые и монотонные операции, роль управляющего центра — «мозга» — выполняют несколько десятков реле. Этим машинам не нужна память, они обходятся весьма несложным набором восприятий — изменения прочности грунта, изменения температуры, давления ртутного столба и так далее.
Другое дело, если машина предназначена для разнообразных действий в непрерывно меняющейся сложной обстановке.
Для разработки и создания моделей таких машин был организован Институт Экспериментальной Кибернетики, и УРМ является своего рода творческим отчетом огромного коллектива ученых, инженеров и техников за пятнадцать лет напряженного труда.
Первая и основная задача состояла в том, чтобы построить достаточно вместительный и вместе с тем компактный аппарат управления — управляющий сектор, анализатор и память.
В обычных цифровых и переводческих машинах для этого используют триггеры — электронные реле и ферритовые решетки. Иногда применяются наборы ионных трубок. Но такой «мозг» получается слишком громоздким, и машины на десятки тысяч логических ячеек — элементарных органов, получающих, хранящих и отдающих сигналы — занимают огромные залы. Очевидно, следовало идти в другом направлении.
Начальник Лаборатории Программирования Василий Федорович Стремберг много лет работал над заменой триггеров и ферритовых решеток металлическими пенопластами. Мысль эта не новая, но трудности были настолько велики, что большинство специалистов у нас и за границей вскоре отказались от нее. «Мозг» нового типа — платиново-германиевую пену — Стрембергу и его сотрудникам удалось изготовить сравнительно недавно. Одновременно была разрешена представлявшаяся неразрешимой проблема программирования на таком «мозге».
Управление УРМа заключено в объеме в несколько кубических дециметров и состоит из платиново-германиевого анализатора и «памяти» — ферритового пенопласта.
У человека в мозгу несколько миллиардов клеток. У обычной цифровой машины — не больше ста тысяч триггеров. У УРМа было сразу задействовано около восемнадцати миллионов логических ячеек. Это дало возможность запрограммировать реакции на множество положений, на различные варианты изменения условий, а также выполнение огромного количества разнообразных операций.